Последнюю фразу Грегор прорычал, и Тревор опять задергался в путах чар.

Разрез на его шее углубился. Кровь уже не сочилась отдельными каплями, а текла струйкой, насквозь пропитав воротник темным влажным пятном. Взгляд некогда всесильного лорда Бейвуда, полный немого ужаса и непонимания, нашел меня. В нем не было прежней надменности, только животный страх и мольба.

– Увы, в чем-то он был прав, – чуть мягче продолжил Грегор. – Я… Стыдно сказать, но я не смог покончить с этим немедленно. Надо было позвать стражу. Бросить Тревиса в темницу, отволочь Калеба к амулету, заставить его прикоснуться к нему. И все бы закончилось. Но я…

Пауза, по моему впечатлению, длилась целую вечность.

– Мне было стыдно, – прозвучало тихое. – И Калеб… Я ведь столько лет считал его своим сыном. Я просто струсил все разрушить в один миг. Мне нужен был совет. И я связался с Лоуренсом.

Не передать словами, как мне стало плохо после этого. В животе как будто сплел гнездо огромный ядовитый паук.

– Вы имеете в виду лорда Гессена? – на всякий случай уточнила я, хотя ответ был очевиден. Но мне так хотелось верить, что произошла какая-то ошибка!

– А с кем же еще я мог обсудить эту ситуацию? – язвительно фыркнул Грегор. – Только с тем, кто уже давно намекал мне на то, что я слишком доверяю Тревису.

Я нахмурилась.

В голове назойливо кружилась и кружилась какая-то до конца неоформленная мысль.

Опять нестыковки. Причем, скорее всего, Грегор абсолютно уверен в собственной правоте. Но мне очень не нравились те мелкие шероховатости, которые с каждым его словом становились все отчетливее.

– И что вам посоветовал Лоуренс? – ровно спросила я.

– Посоветовал не пороть горячку. – Грегор тяжело вздохнул. – Мол, эмоции – плохие советчики в подобного рода вещах. Пообещал, что прибудет во дворец как можно скорее, и мы все обсудим лично. И очень просил не трогать пока Калеба. Мол, сначала выработаем общую стратегию. А потом уже будем действовать сообща.

Н-да. Что-то в этом роде я и ожидала услышать.

– Увы, его приезда я не дождался, – завершил Грегор. – Я почему-то не помню окончания вечера. Вот я в своих покоях. Вот чувствую на губах горечь бренди, но оно не пьянит меня. Ничто не способно умерить ту боль, которая разрывает мое сердце. Я словно горю изнутри. Стыдно признаться, но слезы обжигают мои глаза. Я как последний жалкий нытик рыдаю взахлеб, оплакивая разрушенную жизнь. Потому что не представляю, как жить дальше после такого предательства. И вдруг – чернота. Я перестал существовать резко и без малейшего предупреждения. Более чем уверен, что это он, Тревис, все устроил. Прокрался в мои покои и покончил со мной. Знал, прекрасно знал, что я никогда не прощу его. И что не позволю его сыну занять престол, чего бы мне этого ни стоило. Калеб недостоин трона Ардеша!

Последнюю фразу Грегор выкрикнул в полный голос, и Тревис опять захрипел в объятиях чужих смертельных чар.

– Ладно, вина Тревиса неоспорима, но почему вы так жестоки к Калебу? – торопливо выпалила я, пытаясь хоть немного отстрочить неминуемую расправу. – Он ни в чем не виноват! Но вы все равно хотели убить его, хотя знали, что прикосновение к родовому камню стало бы для него фатальным. А ведь он искренне любит вас, потому что считает отцом…

Ох, зря я это сказала!

Казалось, будто что-то или кто-то наотмашь хлестнул меня по лицу. При этом никого рядом я, понятное дело, не увидела. Но я ахнула от боли, прижав ладонь к щеке, которая вдруг вспыхнула огнем.

Судя по всему, Грегора всерьез разозлило мое замечание.

– Он не кровь от крови и не плоть от плоти моей, – процедил он. – За те годы, что остатки моего сознания цеплялись родовой камень, я многое осознал. Дети часто отвечают за грехи отцов. Так было, так есть и так будет всегда. Несправедливо? Смотря с какой стороны посмотреть. И не забывай. Если я оставлю Калеба в покое, то трон Ардеша по-прежнему будет занимать человек, который не имеет никакого отношения к моему роду. Это… Это немыслимо!

– А у вас есть еще один ребенок, способный заменить Калеба на престоле?

И опять я пожалела о вопросе, как только он сорвался с моих губ.

Хельга, дурная твоя голова! Думай, о чем, а главное, кого спрашиваешь!

На всякий случай я трусливо вжала голову в плечи, готовая получить еще одну невидимую пощечину. Но этого, хвала всем небесам, не произошло.

– Да, моя ветвь рода Виндоров оборвется, – на удивление спокойно подтвердил Грегор. – Увы, я был таким дураком, что в браке не смотрел на других женщин. А ведь было столько возможностей! Но для меня всегда существовала только одна. Только Лилибет. И поэтому ее предательство в клочья разорвало мое сердце. Но у меня есть двоюродный брат по отцу. И у него на момент моей смерти было аж трое замечательных сорванца. Пусть лучше кто-нибудь из них взойдет на престол. Но Калеб больше не может оставаться на троне.

– По-моему, он неплохо справляется, – осторожно заметила я, заранее сожалея, что продолжаю эту тему.

Но иначе я просто не представляла, как заставить Грегора переменить мнение.

Да, я прекрасно понимаю его боль. Он был предан женой и лучшим другом. Узнал, что сын, которого он много лет воспитывал в любви и заботе – вообще не его ребенок. Это действительно разбивает сердце. Но Калеб не заслуживает смерти, чего так алчет Грегор. Он такая же жертва взрослых игр и страстей.

– Не понимаешь ты мою боль, – с горькой усмешкой протянул Грегор. – Я не имею ничего против