Он держал лошадь под уздцы, но почему-то не уезжал, глядя мне в глаза, словно не мог оторваться.

– Вы сказали, что мне можно все, леди Адлер, – вдруг усмехнулся Данте. – Пожалуй, я этим воспользуюсь.

Не успела я опомниться, как он склонился ко мне и накрыл своими губами мои губы.

А я, глупая, когда-то думала, что он будет умолять о поцелуе!

Нет, Данте не умолял – он был из тех, кто просто берет то, что ему нужно.

Его руки легли на мою талию, но не так, как было, когда мы танцевали.

Это было настоящее объятие, настоящая близость, полная страсти и чувственности.

Я ощущала его запах и твердые губы – глубокий ненасытный поцелуй, от которого, кажется, весь мир перевернулся, и я вместе с ним.

Одной рукой он провел по моей спине и выше, прикоснувшись к моим волосам, убранным в высокую прическу.

Правая его рука скользнула по моей юбке, задирая платье.

Он был без перчаток, поэтому я ощутила, как Данте приподнял и сжал мое обнажившееся бедро чуть выше кружева чулка. Контраст его прохладных пальцев и моей пылающей оголенной кожи заставил меня вздрогнуть и откинуться назад.

Но Данте не дал отстраниться, властно прижимая меня к себе и терзая мои губы.

Острое, яркое желание пронзило меня и накрыло с головой, я дышала Данте и этими упоительными жадными поцелуями, млея от его прикосновений.

Я понимала, что не должна поддаваться этому безумному порыву, потому что не знала, друг он мне или враг.

Сейчас я должна была быть особенно осторожна, в моем положении нельзя было никому доверять.

Но о какой осторожности могла идти речь, когда так бешено билось сердце и дрожали колени, когда я чувствовала неистовое желание мужчины и сама с не меньшим исступлением желала его?

– Знаете, что больше всего возбуждает меня в вас, леди Адлер? – прозвучал рядом с моим ухом его вкрадчивый вопрос.

При этом губы Данте коснулись мочки моего уха, отчего по коже пробежала волна мурашек.

Бог мой, нельзя так сходить с ума, нельзя!

– Ваш ум, леди Адлер. Трюк с бокалом был великолепен. Я хотел вмешаться, но вам даже не потребовалась моя помощь.

– То есть, вы заметили, что Калопина подмешала зелье и не дали бы мне выпить?

Данте кивнул, откровенно глядя на меня темно-синими глазами.

Я велела себе не любоваться им и не думать о том, как же он красив. Но это было совершенно бесполезно – я плыла.

Казалось, что между нами искрит сам воздух.

– Почему?

Его ответ был очень важен, потому что он многое бы прояснил.

Но, к сожалению, я его не услышала!

Вместо этого я услышала хрипловатый голос Эдриана, который явился так не вовремя, демоны бы его сожрали!

– Братец, вот ты где. Мать не хочет выдвигаться без тебя. Маркиза Адлер, вы тоже здесь.

От Алого генерала явно не ускользнуло, как близко мы с Данте стояли друг к другу, и что я была в его одежде.

Сапфировые глаза Эдриана вспыхнули.

В его голосе явственно послышалось плохо скрываемое бешенство

Тем хладнокровнее был ответ Данте.

– Как любезно было с твоей стороны передать мне это, Эдриан.

Он вскочил на Погибель, великолепный и статный, со строгой военной выправкой и гордой осанкой – весь в черном на черном коне.

Эдриан явно настроился остаться со мной наедине, но Данте не дал.

– Что ж, тогда не будем заставлять ее ждать. Маркиза Адлер, мы обязательно продолжим наш разговор.

– С удовольствием, генерал Сальваторе.

Я лучисто улыбнулась, видя, как Эдриана прямо перекосило.

– Генерал Сальваторе, а ваш китель?

– Я пришлю за ним своего адъютанта. Не хочу, чтобы вы мерзли, пока идете, Ева.

И Данте пришпорил лошадь.

А я так и осталась стоять в его кителе, как будто в его объятиях.

ГЛАВА 80

Эдриан

– Дебют этой Адлер был ужасен, – промокнув губы салфеткой, сказала мать.

– В жизни не бывала на таком вульгарном приеме, – тут же поддержала ее Агнесс.

Теперь ни один наш семейный обед не обходился без нее.

Агнесс каким-то образом удалось вымолить прощение матери за то, что окатила ее грязью на вечере Евы.

И вот они снова мило улыбались друг другу.

Мать, как нарочно, теперь постоянно звала Агнесс в Руберно. То под предлогом совместного чаепития, то для помощи в выборе нарядов или кремов из каталога.

Эти каталоги с кремами от какой-то леди Азазеллы в последнее время стали очень популярны среди дам, и моя мать с Агнесс не стали исключением.

Хорошо, хоть Данте сегодня отъехал по каким-то своим темным делишкам.

После того, что произошло на приеме Евы, брат стал раздражать меня до крайности.

При мысли о том, что маркиза Адлер преспокойно танцевала с моим проклятым братцем, а мне отказала, кулаки сжимались сами собой.

Они были наедине и о чем-то интимно шептались, когда я увидел их в саду перед нашим отъездом.

Но они просто не могли целоваться.

Это не могло быть правдой. Девушки всегда предпочитали меня!

Ева просто хотела раздразнить меня, распалить интерес, вот и уединилась с проклятым Данте.

И, надо сказать, у нее это получилось мастерски. Ревность тугой пружиной вибрировала внутри.

Но победа все равно будет за мной.

Темные локоны и эти колдовские глаза цвета орешника…

Эта девушка станет моей, чего бы ни стоило!

– Эдриан, ты как будто витаешь в облаках… Да что с тобой, сынок?

Словно очнувшись ото сна, я посмотрел на мать.

– Я вас внимательно слушаю.

– Вообще-то Агнесс спросила тебя, не сопроводишь ли ты ее на Лалаволан? Ей нужно сделать кое-какие покупки…

– У меня дела в Академии Художеств, связанные со спонсорством, – скупо проговорил я.

– О, мы можем поехать туда вместе, а затем вместе отправиться за покупками. Поможешь мне выбрать новые туфли для следующего испытания, Эдриан? – обрадовалась Агнесс. – Я давно мечтала побывать в Академии Художеств, так люблю художников и их картины!

– Действительно, леди Гастелло весьма сведуща в искусстве, – вмешалась моя мать.

Верно, Агнесс об этом часто упоминала, но мы с ней никогда не углублялись в эту тему.

Вообще-то мы углублялись в другое.

Я вспомнил разговор с Евой Адлер в картинной галерее и откинулся в кресле.

– И какой твой наиболее любимый?