Глава 4

Дождь, начавшийся до того, как я покинула стены драконьего дома, усилился, превратившись в настоящий ливень. Капли, словно стальные шарики, громко барабанили по крыше новенькой лакированной кареты, оставленной возницей у переднего крыльца – немой свидетельнице моего бегства.

«У тебя три дня, Мириам, подумай хорошо», – бесконечным, с ума сводящим калейдоскопом кружилось в мыслях. Его слова, пронзительно холодные, как ледяная вода горного ручья, звенели в ушах. Каждый удар капель по крышам эхом отдавался в моей голове, усиливая глухое, всепоглощающее отчаяние. Пять шагов не успела пройти, как промокла до нитки, но сейчас меня даже ураган не заставил бы вернуться.

Невольно обернувшись и подняв взгляд на окно второго этажа, увидела широкую фигуру мужа, наблюдающего за мной из уютных и сухих покоев. Он не пытался меня остановить, не кричал, не звал. Просто смотрел, как я утопаю в потоках дождя, уходя все дальше от его каменного, как и его сердце, дома.

– Дварга ван Дер-Аберкон, постойте! – кинулся вслед за мной возница, не побоявшись промокнуть. – Куда же вы в такую погоду? Да на ночь глядя? Совсем скоро стемнеет! – перегнал он меня и перегородил дорогу. Скинул с себя непромокаемый плащ и накинул мне на плечи, заботливо прикрыл голову капюшоном, чем растрогал почти до слез. – Я вас отвезу, куда скажете.

– Благодарю, Лютер, – прикинув что до соседнего поместья мне придется буквально плыть, рассудила, что следует в последний раз воспользоваться имуществом бывшего мужа. – Буду признательна, если довезешь меня до владений ван Беккен.

Пожилой мужчина с добродушной улыбкой кивнул и повел меня к карете.

Я куталась в плащ, пахнущий высушенной на солнце травой и конским потом, а дождь, казалось, стал немного тише, ритм сменился с бешеного стука на размеренное шуршание.

Возница служил Даркару много лет, верный и преданный слуга, но сейчас он вел себя, как мой старый друг, готовый подставить плечо в самый трудный момент. Он ничего не говорил, как и всегда, оставаясь немым свидетелем чужих трагедий. Это как раз то, что мне сейчас нужно.

Усевшись в кабину, я подложила под ноги чемодан и карета тронулась. Капли дождя стекали по стеклам, рисуя причудливые узоры. Пейзаж за окном превратился в размытую акварель серых тонов. Дорога, уходящая вдаль от ненавистного теперь поместья, казалась бесконечной, как и моя безнадежность. Сердце сжималось от боли, от осознания потери всего, что когда-то казалось нерушимым и вечным. Память прокручивала яркие моменты десятилетия: смех детей, их звонкие голоса, тихие семейные вечера в каминном зале, наполненные иллюзией тепла и уюта…

А впереди меня ждал бесконечный лабиринт неизвестности, возможно, бедность и лишения в Оклане. Мои мысли переносились в будущее, рисуя перед внутренним взором разные картины: тесную комнатушку в дешевом пансионе, изнурительную работу за гроши, постоянную борьбу за выживание. Я представляла себя уставшей, измученной, с потухшим взглядом, но, вопреки ужасающим образам, внутри все еще тлел огонек надежды на лучшее.

Внезапно карета остановилась с резким скрипом.

– Мы приехали, леди, – объявил возница и указал на возвышающее над каменным мостом богатое поместье, у ворот которого мы остановились.

Я медленно, но с твердой решимостью вышла из кареты, вздрогнула от холода и втянула носом приятный аромат кустов сирени, что окружали подъездную дорогу к особняку.

Лютер вытащил мой чемодан из кабины и сообщил стражам четы Беккен, что прибыла гостья.

– Благодарю, – попрощалась я с мужчиной, когда ворота распахнулись и мне навстречу вышел учтивый дворецкий.

– Приветствую, двагра Мириам! – Рамон хорошо меня знал, но был обескуражен неожиданным визитом, хотя и не подал вида, пряча это за дружелюбной улыбкой.

– Простите, что явилась без предупреждения, но на то есть причина. Мне нужно поговорить с дваргой Зельдой, – я чувствовала себя неловко, но мне сейчас очень нужно было убежище там, где меня поймут.

Высокий мужчина с седыми висками, элегантно одетый в строгий темно-синий костюм, кивнул, забрал у меня чемодан и сопроводил в холл поместья. А потом завел меня в приемную и оставил одну в томящем ожидании хозяйки дома.

Холодный мрамор под ногами приятно контрастировал с теплом, исходящим от камина, потрескивающего в углу зала. Воздух наполнял тонкий аромат древесины и полированного дерева. Свет фонарей из огромных окон, украшенных тяжелыми бархатными шторами темно-пурпурного цвета, струился по стенам, освещая картины в позолоченных рамах и антикварную мебель, каждая деталь которой словно дышала историей рода Беккен.

Не успела я сесть на софу у камина, как в приемную ворвалась прислужница с подносом в руках. Наполнив изящные фарфоровые чашки крепким черным чаем, она быстро упорхнула. Я же с удовольствием избавилась от плаща, удобно расположилась и вкусила горячий, согревающий напиток.