Какое-то время заняло перенести с корабля все мои вещи. А потом и самой под усиленной охраной гвардейцев сойти с корабля на пристань и добраться до ожидающей меня кареты. Это оказалось не так-то и просто: Нора буквально вынудила меня закутаться в объемный темный плащ с капюшоном, а лицо закрыть густой вуалью. Это в жару-то! Да, по канатным лестницам мне карабкаться было не нужно. Но и без того, пока я добралась до кареты, триста раз прокляла чернокнижника и его приспешников, плащ, жарищу и… этикет, вынуждавший меня сохранять сейчас инкогнито! И сколько камеристка на меня ни ворчала, едва карета тронулась с места, я откинула проклятую вуаль назад. А потом и отодвинула занавеску на окошке. Любопытно же!

Что я могу сказать? Открывшийся мне город одновременно напоминал Старый Таллин и улочки южного города из фильма про трех мушкетеров. Карета подпрыгивала на неровностях мощеных булыжниками, узких улиц. С двух сторон высились стены домов незабываемой каменной кладки, при виде которой перед глазами сразу вставали Большие Морские Ворота. На большинстве подоконников в узких ящичках на всю длину цвели самые разнообразные цветы. Коричневые оконные переплеты, будто веснушки, подсветили косые лучи заходящего солнца. Ну а красно-коричневые черепичные крыши я видела и раньше.

Меня неожиданно очаровали эти узкие чистенькие улочки, прижимающиеся к стенам домов горожане, пропускающие нашу кавалькаду. Как таковых, тротуаров здесь не было. И люди, особенно женщины в платьях с пышными юбками, жались поближе к домам, чтобы их не зацепили.

Отчасти я поняла требование Норы замотаться по самые глаза в плащ. Все женщины были одеты так же. Разве что парочка откровенно бедных, попавшихся на глаза, шли по улице без плащей. И это открытие не порадовало. Конечно, могло быть и так, что это просто мода такая. А если требование приличий диктует необходимость закрывать все женское тело? Я покосилась на Нору, которая сидела напротив меня прямая, будто палку проглотила. И не решилась спросить у нее. Если вспомнить, как она ужасалась моим порывам уменьшить количество слоев одежды, то вполне может оказаться, что плащи — все же не мода, а этикет. Потом все узнаю. Все равно это сейчас далеко не самое важное.

Между тем за окном кареты дома становились все больше и все богаче. Мы явно приближались к дворцу…

В самый неподходящий момент меня неожиданно осенило, что я уже почти не вспоминаю свою прошлую жизнь. На эту мысль меня навел мерный перестук колес по мощеной булыжником улице. Карета — не чета безумным скоростям автомобилей из моего мира. В размеренном ритме жизни магического мира лица папы и мамы практически стерлись из памяти. Я еще помнила эмоции, с которыми готовила презентацию, но боль и страх того периода, когда меня могли отобрать у отца и отправить в детский дом, постоянно кошмаром преследовавшие меня и во взрослой жизни, сгладились и больше не причиняли дискомфорта.

Я перестала скучать по интернету и сумасшедшему ритму прошлой жизни. И это открытие поразило меня настолько, что я пропустила момент, когда мы проехали сквозь высоченные, ажурные как паутинка ворота и подъехали к неприметной боковой двери. Да я бы, наверное, и на это не обратила внимания. Если бы не разворчалась Нора:

— Да что они себе думают?!.. — гневно шипела она, сердито косясь за окно. — Как можно: чтобы супруга наследного принца — и входила во дворец как последняя поломойка! Через черный ход!

Нора так натурально возмущалась, что я успела вообразить невесть что. А потом выглянула в окошко: мы стояли перед аккуратным, на пять ступенек, крылечком с белыми, словно игрушечными перилами и украшенной лепниной балюстрадой. По бокам на круглых клумбах цвели незнакомые цветы, напоминавшие миниатюрные анютины глазки. Если это и был черный ход, то по его внешнему виду этого и не скажешь.

— Не ворчи! — беззлобно осадила камеристку. — Может быть, принц Мартиниан отдал такое распоряжение из соображений безопасности. И не нам с тобой это обсуждать.

Нора густо покраснела:

— Простите, миледи! Я забылась!.. Только не гоните, пожалуйста! Лучше ударьте! Но не увольняйте!

Перепады настроения камеристки, если честно, пугали. Я не знала, что можно ей сейчас ответить. И к счастью, мои панические мысли словно подслушал демиург. Отвечать не пришлось. В тот самый миг, когда я открыла рот, чтобы сказать хоть что-то, открылась дверца кареты. И в проеме появился тот самый гонец, который забирал меня с корабля. Между прочим, оказавшийся целым графом и начальником дворцовой охраны:

— Леди, мы прибыли! Позвольте помочь вам покинуть карету!

Глупо было отказываться, если карета уже стояла перед входом во дворец. Потому, когда мне протянули затянутую перчаткой руку, я молча положила на нее свою ладонь и встала. На ступеньках кареты чуть не навернулась: Нора снова обрядила меня, как чайную бабу в тысячу слоев ткани. Но граф был начеку и меня поддержал. На крыльцо уже поднялась без приключений, слыша шорох юбок торопливо шагавшей следом камеристки. А вот дальше меня ждал крайне неприятный сюрприз.

Граф, учтиво кланяясь, придержал для меня дверь. Дождался, пока войду я и войдет Нора. А затем молча поклонился, закрыл дверь с той стороны и был таков! Я даже рта открыть не успела. Мы с Норой остались в полном одиночестве.

Возможно, меня кто-то должен был встретить. Но что-то пошло не так. И в небольшом, чистеньком и светлом холле мы стояли со служанкой одни. Если не считать разлапистого иномирного фикуса, любопытно тянувшего ко мне веточки.

— Очень интересно, — пробормотала вполголоса я, когда спустя пять минут к нам никто не вышел. И повернулась лицом к камеристке: — Что будем делать? Ждем дальше? Или идем сами? Если второе, то куда?

Нора прикусила губу. Мне показалось, что она тоже не особо понимает, что дальше делать.

— Я знаю, где находятся покои принца Мартиниана, — медленно начала она. — И они смежные с женскими, предназначенными для супруги наследника. Вот только… у меня никогда не было доступа в ту часть дворца… — потупилась служанка.

Приехали!..

— Значит, нужно найти того, кто может нас туда провести, — сумрачно отозвалась я. — Ты знаешь кого-то, кто может нам в этом помочь?

Нора не успела мне ответить. Только открыла рот, как из бокового коридора, незамеченного мной, выскочил вертлявый лакей лет тридцати. В белом парике, белых перчатках и белых чулках. И сразу бросился к нам:

— Новые служанки?.. Где вас