В другом мире я не успела даже услышать его крик, не успела прижать к себе. Там была только пустота. Только боль. И одиночество…

И теперь, в этом мире, где всё так похоже и так иначе, я боюсь снова потерять самое драгоценное.

– Анна, – обычно жёсткий, сейчас голос Рагнара становится мягче. Он садится рядом, одной рукой обхватывая мою, другой осторожно касается живота. – С ребёнком всё хорошо.

Я смотрю на Норда, и не понимаю, почему он так изменился? Не понимаю, чему верить –прошлому, что гниёт в моей памяти, или настоящему, что пахнет кардамоном, тканью и теплом его кожи?

Я всем своим существом ощущаю его тёплую руку на своём животе. Там, где наш нерождённый малыш. Ещё совсем крошечный. Мой маленький дракончик. Это не может не подкупать, ведь Рагнар его отец.

Только вот он поступил со мной практически также, как и мой муж из прошлой жизни.

– Не стоило давать тебе это зелье. Оно лишь сделало хуже, – неожиданно произносит Рагнар, убирая ладонь и резко вставая с кровати.

Я на мгновение пугаюсь его гнева, но потом понимаю, что он злится на себя.

– Нет, ты поступил правильно, – хрипло отвечаю я, вставая и садясь на краю кровати. – Сейчас мне больно, но теперь я и правда понимаю себя лучше. Чувствую себя полноценной.

Мы молчим, изредка переглядываясь. Каждый в своих мыслях. Дракон больше не спрашивает о прошлом, хотя думаю, он просто даёт мне немного времени. А я перевариваю и утрамбовываю внутри себя всё, что узнала.

Меня волнует судьба сестёр. Если муж убил меня за день до развода, неужели всё досталось ему? Смог ли он скрыть своё участие в моей смерти?

Ладно… даже если Иван сумел уйти от ответственности и лишить сестёр денег, они всё равно не пропадут. Мы и не в таких условиях выживали. Главное, квартиры оформлены на них, учатся на бюджете, младшей, если что, старшие помогут. Я успокаиваю себя и лишь тогда прихожу в норму. Сейчас я изменить ничего не могу.

Стук в дверь вырывает меня из паутины мыслей.

– Войдите, – коротко бросает Рагнар.

Орм появляется в дверях и широко улыбается. Он сменил воинский дублет на нарядный камзол. Надел тёмно-зелёные штаны и коричневые сапоги из мягкой кожи. Сейчас он выглядит сыном зажиточного горожанина, лишь тонкий шрам на скуле и мозоли от меча на ладонях выдают истинную натуру.

– Я готов забрать лиру Анну! – сообщает он с широкой улыбкой.

– Забрать куда? – удивляюсь я.

– На ярмарку, – широко улыбается молодой мужчина.

Я перевожу вопросительный взгляд на Рагнара:

– Мы идём на ярмарку?

– Я планировал, что пока буду занят, Орм составит тебе компанию на прогулке. Но лучше отдыхай.

– Почему же, я с удовольствием отвлекусь и прогуляюсь, – улыбаюсь я, чувствуя начинающее зудеть нетерпение.

Военачальник бросает на меня испытывающий взгляд, а затем скупо кивает.

Спустя полчаса мы уже на соседней улице, где гудит жизнью ярмарка – шумная, многоголосая. Она раскинулась вдоль мощёной дороги, под высокими полотнищами навесов, между торговыми рядами, где пестреют шкуры, ткани, глиняные горшки и ярко разукрашенные деревянные игрушки.

Запахи здесь смешались в густую, тягучую волну: жареные пироги с капустой, дым от смоляных факелов, пряные травы и мёд, свежевыпеченный хлеб, овчина, пот и лошади. Где-то звонко поёт гусляр, перебирая ноты, а рядом детвора гогочет, крутясь возле бочки с мёдом, который разливают прямо в кружки.

Женщины в широких сарафанах и нарядных платьях торгуются с бородатыми торговцами, дети тянут за подолы матерей, прося сладостей. Здесь же то и дело мелькают красные платья и чепцы старых дев. Впервые за долгое время их выпустили в город на праздник. И даже позволили гулять.

На перекрёстке мужчины обступили странника с ручным соколом на плече – он показывает старинную карту, якобы ведущую к забытому кургану, где хранится клад. Кто-то смеётся, кто-то уже суёт ему монету, пытаясь выкупить карту.

И всё это под низким, зимним солнцем, что ложится сквозь снежную пыль и делает воздух серебристым. Ярмарка живёт своей жизнью, словно отдельный мир, в котором забываются беды. И, погружаясь в него, я чувствую лёгкость, и ужасы прошлого отступают.

– Милая лира, давайте вам погадаю!

Пока я высматриваю в толпе знакомые лица, пытаясь найти Есю, Зоряну или Раду, меня тянет за рукав какая-то женщина, увешанная амулетами. От неё пахнет чем-то терпким, как настой из лунного корня. На гадалке старый кафтан, вышитый незнакомыми символами, платок закрывает пол-лица, но глаза – чёрные, как угли – смотрят внимательно и пронизывающе.

– Милая лира, судьба стучит в твою дверь громче, чем колокольчики на ярмарке, – щурится она, глядя мне в глаза.

– Руки убрала, – Орм пытается вклиниться между нами, чтобы защитить меня. – Не дадим мы тебе монет, поняла?

– У меня и правда нет денег, – я мягко улыбаюсь женщине.

Женщина вдруг подаётся ближе:

– Ты беременная, так ведь? Вижу, что волнует это тебя. Необычный твой ребёнок, и даже родной отец его не признал.

Я замираю, будто в грудь вонзился ледяной нож. Откуда она знает?

А женщина будто мысли мои читает:

– Близость Нави размывает грань между этим миром и миром мёртвых. Если уметь читать знаки, видеть тени, слышать, как дышит земля – тогда всё становится ясным.

Она говорит тихо, но каждое её слово звенит в висках будто удар колокола.

Орм рычит, как рассерженный пёс, вставая между нами:

– Откуда знаешь? Кто тебе шепчет такие вещи? Ведьма что ль?

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– Оставь её, – останавливаю я его.

– Я отвечаю за вашу безопасность, лира Анна! Военачальник мне голову оторвёт. Она ещё и лицо прячет, точно ведьма!

Гадалка убирает с лица платок и мрачно усмехается, глядя только на меня. Ей не больше сорока лет, на её шее жуткий ожог, он касается и подбородка. Поэтому она прятала лицо.

– Оставь нас на две минутки, – прошу я Орма. – Дай поговорить. Можешь стоять рядом, глаз с