— Это самое крутое место, — сказал Луи. — Их безопасность можно взломать, потому что я бывал здесь раньше, но в Краков нет простого пути. — Его царственные черты лица обернулись к сучьим близняшкам… Да, я повысила их из «фруктовых». — Теперь это ваша вечеринка, дамы. Какой бы план вы ни придумали, вам лучше пошевеливать задницами. Горожане начинают догадываться, что мы здесь.

Он даже не шутил. Члены сообщества появлялись из ниоткуда, где бы они ни жили. Суровые, они отличались размерами и внешностью от наших знакомых сверхъестественных рас. Я не удивилась, увидев, что здесь много троллей. Они всегда были в горах и скалистых местностях.

Я слышала, как горожане перешептывались между собой. Никто не говорил по-английски. Это звучало как восточноевропейский говор… румынский. Что, знаете ли, имело смысл, поскольку именно там мы и находились. Когда они приблизились, я смогла слышать их более отчетливо.

— Ce naiba? — было популярной фразой.

Луи наблюдал за ними, его взгляд был непоколебим, от него исходили потоки силы.

— Ты знаешь, о чем они говорят? — спросила я его, поскольку он, казалось, следил за их разговорами.

Он усмехнулся.

— Что-то вроде «что за чертовщина?». Не думаю, что на них произвело впечатление наше появление через их систему безопасности.

Не могу их за это винить. Их единственной обязанностью было охранять барьеры и тюрьму, а мы просто зашли внутрь. Близнецы вели себя довольно равнодушно по отношению к приближающимся к нам горожанам. Они взялись за руки, и хотя в том, что они делали, не было ничего очевидного, я видела, как от них исходит энергия. Затем они начали петь. Это была тихая, завораживающая мелодия, которая проникала сквозь мою кожу и оседала в крови. Я чувствовала, как ноты хотят проникнуть в мой разум, но у меня было достаточно сил, чтобы сдерживать их.

Разговоры горожан стихли, и над заснеженным поселком воцарилась тишина. Затем они начали отступать обратно в свои дома в стиле хижин и другие постройки — по — видимому, бездумно — подальше от того места, куда они явно пришли, чтобы противостоять незваным гостям.

Когда песня стихла, я, прищурившись, посмотрела на близнецов.

— Что вы с ними сделали? Что, черт возьми, у вас за способности?

Луи был первым, кто ответил.

— Я удивлен, что вам удалось сохранить этот маленький секрет при себе, — сказал он. — Я узнаю эту песню. Вы — сирены и обладаете «убеждением».

Наконец-то мы узнали, кто такие близнецы. Сирены. Неуловимые фейри женского пола. Обычно они имели власть только над мужчинами, но я понятия не имела, что такое «убеждение». Очевидно, что-то, что могло повлиять на целый город.

Луи, должно быть, заметил мое смущенное выражение лица.

— Близнецы очень взрослые, а старшие фейри иногда могут использовать энергию влияния. Мы называем это убеждением. Сирены и так наделены даром убеждения. Кажется, эти двое еще больше развили его.

Я наклонилась вперед, уперев руки в бока.

— Хочешь сказать, они могут управлять людьми? Заставлять их подчиняться своей воле?

Апельсинка насмешливо рассмеялась.

— Если бы это было так, нам бы не пришлось использовать Мишу, чтобы принудить тебя. Мы можем присылать предложения, но силы у нас нет. Большинству сверхъестественных существ просто не хватает силы воли даже на то, чтобы осознать, что их мысли не принадлежат им. С подозрительными супами, такими как члены тюремного сообщества, мы не скрываем своего присутствия, мы влияем на них, заставляя поверить, что мы одни из них, а не угроза. После этого они нас игнорируют.

Подала голос Лимонка.

— Это особенно сильно проявляется у мужчин.

Брекстон скрестил руки на груди.

— Только у некоторых мужчин.

Они обе кивнули, и я поняла, что они, должно быть, в какой-то момент пытались контролировать моего дракона-оборотня. Глупые сучки.

По крайней мере, большая часть тайны вокруг фруктовых близнецов теперь прояснилась.

— Поскольку вы — сирены, а тюрьмы переполнены мужчинами-надзирателями… они, в общем-то, сопровождают вас прямо туда, не так ли?

Сверхи, как правило, не были сексистами — за исключением мистиков, ориентированных на мужчин, — женщины были равны во всех отношениях и во многих случаях превосходили их. Но по какой-то причине мужчин больше интересовала работа в тюремной системе. Муниципальные советы всегда пытались привлечь женщин к работе в тюрьмах, но мы, похоже, предпочитали управлять сообществами «врат».

Лицо Апельсинки было суровым, ее темные глаза сверкали, глядя на меня.

— Не все знают, что мы — фейри, мы прилагаем все усилия, чтобы скрыть это. Мы были бы признательны, если бы вы не распространяли эту информацию повсюду.

Я отмахнулась от них.

— Ценю это, сучка. Я тебе ничего не должна. Давай продолжим это долбаное шоу. Я не заинтересована ни в каких девчачьих отношениях.

Да, я была взбешена. Но они задели мои чувствительные нервы, угрожая Мише. Я вела себя нехорошо.

Апельсинка зашипела и подалась вперед, словно собираясь напасть. Сестра остановила ее, слегка тряхнув своими желтыми волосами, и в глазах Апельсинки погасло желание драться. Казалось, они снова безмолвно общаются. Я знала, что они могут говорить мысленно, как мы с Мишей, и, поскольку они были старыми и могущественными, им, вероятно, даже не нужно было прикасаться друг к другу.

Кстати, моя сестра, похожая на зомби, продолжала просто стоять и наблюдать, ни на что не реагируя. Несмотря на беспокойство, часть моего гнева была направлена и на нее. Похоже, у папы были те же мысли, его ледяные глаза тоже были прикованы к ней.

За то время, что я росла рядом с ним, я поняла одну вещь — он был довольно снисходителен во многих отношениях, но по тем нескольким правилам, которые у него были, он ожидал беспрекословного выполнения. И одно из них гласило, что члены твоей стаи должны прикрывать тебя, несмотря ни на что. Сегодня Миша явно не справлялась с этим. У нас не было времени заниматься с ней прямо сейчас, нам оставалось только надеяться, что мы продержимся достаточно долго, чтобы избежать семейной ссоры, которую я видела в нашем будущем.

Близнецы повели нас вдоль окраины города. Несколько человек повернулись в нашу сторону, но никто не подошел к нам. В конце концов мы оказались у подножия массивного утеса. По поверхности было разбросано несколько скалистых выступов, но в основном это выглядело как единый кусок неровной скалы.

Апельсинка повернулась ровно настолько, чтобы я