Он некоторое время молчал, а потом ответил:

— По правде говоря, я в своей жизни видел лишь один артефакт. Тот, что принадлежит моей семье. Остальные надежно прячут и тщательно охраняют. Да и вообще небезопасно приближаться к чужому артефакту, можно получить магический удар.

— То есть тебе опасно идти со мной?

Я даже приподнялась, чтобы посмотреть на Элая. Он тут же уложил меня обратно, не забыв чмокнуть в макушку.

— Нет, не опасно. Этот артефакт никому не принадлежит. Для него нет своих и чужих. Любой может стать своим. Видишь ли, в чем дело, Шанти… как только женщина беременеет, ее сразу отправляют к родовому артефакту. Чтобы он принял ребенка уже сейчас. Дал ему силу и помог. Токсикоз у магичек обычно очень сильный и шанс потерять ребенка весьма высок. Артефакт помогает и сглаживает неприятные симптомы.

— О-о-о, — пораженно протянула я, вспомнив Ясель.

Так вот почему она настолько плохо чувствовала себя. По-хорошему, ей следовало обратиться за помощью к Себастьяну, но она не могла. Хотя был ведь еще артефакт ее семьи… почему она не воспользовалась ним?

— Скажи, а если женщина и мужчина не состоят в браке, магичка забеременела и обратилась за помощью к артефакту своей семьи. Что тогда? — осторожно поинтересовалась я.

— Ничего особенно. В таком случае ребенок будет принадлежать ее семье. Артефакт отца его не примет.

— Ясно, — мрачно произнесла я. — Это многое объясняет.

— Что именно? — тут же вскинулся Элай.

— Да так, мысли вслух.

Внезапно Элай как-то хитро извернулся, и я оказалась лежащей на сюртуке, а он нависал сверху. Его руки застыли по обе стороны от моего лица, делая побег невозможным. Да я и не хотела. Замерла, словно мышка, попавшая в лапы крупного и опасного хищника.

— Ша-а-а-анти, — промурлыкал Элай, словно большой кот, — ты абсолютно не умеешь врать.

— Неправда, — возмутилась я.

— Правда, — усмехнулся он и взгляд резко потемневших зеленых глаз медленно заскользил по моему лицу. — Кто та беременная, которой ты помогала? И кто отец ее ребенка?

«Вот же сыщик! Сразу обо всем догадался!»

— Я ей обещала, — пискнула я, когда Элай вдруг наклонился и коснулся кончиком носа моего.

Наши губы находились так близко, что я едва не задохнулась от желания, которое мгновенно вспыхнуло в крови.

— Я никому не скажу.

— Скажешь.

— Ша-а-а-а-анти.

«Мамочки, я этого не выдержу! Просто не выдержу!»

Элай на краткий миг невесомо дотронулся до моих губ. Ощущалось словно прикосновение крыльев бабочки. Судорожно вздохнув, я подалась вперед в стремлении вновь поймать его губы и продолжить поцелуй. Только вот он оказался проворнее. Я видела, как горели желанием зеленые глаза, но Элай мог держать его под контролем. В отличие от меня.

— Так нечестно, — прошептала я.

— Да.

— Это шантаж.

— Самый настоящий, — улыбнулся он. — И тебе это нравится, Шанти. Очень нравится.

— А тебе?

Я подняла руки, которые до этого безвольно лежали на земле, и ладонями заскользила по крепкой груди. Медленно и плавно. Никаких резких движений. Не разрывая зрительного контакта. Замечая каждый взгляд, каждый вздох. Чувствуя, как ускоряется его сердцебиение. И сходя с ума от собственной смелости.

— Играешь с огнем, — прохрипел Элай.

Он уже не улыбался. И взгляд стал острым и обжигающе горячим.

— Да, — улыбнулась я, обхватывая его шею руками и медленно притягивая к себе. — И это нравится нам обоим.

Глава Пятнадцатая

Шанталь

Не знаю, в чем причина. Может в том, что на этот раз я сама поцеловала Элая, но сейчас все ощущалось иначе. Острее, ярче и безумнее.

По телу будто пробежали электрические разряды, голова закружилась, перед глазами вспыхнули яркие круги, и я словно бы превратилась в лаву. Такую же жидкую, податливую чужим рукам и огненно-горячую.

С тихим стоном запустив пальцы в мужские волосы, я слегка откинула голову, чтобы позволить Элаю короткими поцелуями осыпать мои шею и ключицы, а потом вновь вернуться к губам в головокружительном поцелуе.

Создавалось впечатление, что меня окунули в ванну с тонизирующим эликсиром, который щекотал кожу внутри и снаружи, посылая по телу все новые и новые порции болезненных разрядов.

Я понятия не имела, как такое возможно, однако его прикосновения чувствовались везде. У Элая было всего две руки, но казалось, все десять.

Одной рукой расстегнув пуговички на платье и стянув его с плеч, он обнажил мою кожу. Другой рукой медленно сминая ткань юбки, проскользил вверх по ноге, дотронулся до обнаженного бедра и принялся рисовать на нем какие-то непонятные рисунки. И в то же время я ощущала мужскую ладонь на своей груди, которая легонько сжала сосок и ласкала его сквозь тонкую ткань сорочки, заставляя меня кусать губы, чтобы сдержать рвущиеся наружу стоны.

Я тоже не бездействовала. Уже давно расстегнула его рубашку, запустила под нее ладони и теперь царапала мужскую спину, оставляя на ней красные полосы.

А чуть позже меня ждало самое настоящее потрясение, когда Элай, проделав очередную дорожку из поцелуев от шеи до ключицы, вдруг спустился ниже. Сомкнув губы на крохотной вершинке груди, он втянул ее в рот вместе с тонкой тканью сорочки. Громко охнув, я выгнулась в его руках и задрожала. Внизу живота разгорелось неистовое пламя, не позволявшее мне свести бедра. Любое прикосновение чувствовалось болезненно сладким. А голову заполнили настолько порочные фантазии, что у меня мгновенно вспыхнули щеки от смущения.

Но несмотря ни на что я хотела еще. И даже знала, чего именно. Чтобы Элай перестал сжимать мою ягодицу, и передвинулся вперед. Туда… где буквально полыхало и жаждало его прикосновений.

Мое желание сбылось, но лишь частично. Он действительно перестал сжимать ягодицы. И грудь мою оставил в покое. Элай вообще отшатнулся и отступил, тяжело дыша и сжимая виски. А я лежала почти обнаженная на его сюртуке и пыталась сосчитать искорки, которые скакали перед глазами. Тело болело и требовало завершить то, что мы начали.

— Шанти… тебе лучше одеться, — с трудом прохрипел Элай и принялся медленно застегивать пуговицы на рубашке.

На меня он не смотрел. Вообще повернулся спиной.

А мне больше всего на свете хотелось закричать, стукнуть его, потребовать продолжения…

Благо, помешательство длилось недолго. Разум вернулся, напомнив о том, где мы и кем являемся. Напомнил, что я жена Себастьяна Конте, и сейчас на этой самой поляне едва не изменила мужу с его собственным другом.

Резко поднявшись, я поправила задранную юбку и дрожащими пальцами начала застегивать пуговицы на лифе.

«Стыдно как! А я еще считала себя трезвомыслящей,