— Как думаешь, Кхара, убив тебя, я бы почувствовал облегчение? — Его взгляд упал на мой рот. — Может, твоя смерть освободила бы меня от этой ядовитой, мучительной страсти? — Он подался ближе и осторожно пососал мою нижнюю губу. — Или, разделавшись с тобой, я свихнусь от горя? Как считаешь?

Я считала, что вот-вот описаюсь от страха.

Собрав всю волю в кулак, я жестко выдохнула в лицо этому серому безумцу:

— Убери от меня руки, Теневир. Немедленно. Прямо сейчас.

К моему удивлению, муж Кхары послушался.

Рассмеявшись, словно все происходящее было шутливой игрой, он отпустил мою голову и откинулся назад.

Меня трясло. Напряженная до предела, я потянулась к стакану воды, чтобы смочить пересохшее горло и успокоиться, но вскоре поняла: это была плохая идея.

— Первую половину ночи я представлял, как убиваю тебя, — сказал Теневир, — а вторую — как трахаю.

Все, что я успела выпить, выплеснулось мне на грудь с приступом кашля. К такому повороту разговора я была не готова.

Тем временем мой собеседник продолжал, пожирая меня огненным взглядом:

— Швыряю на кровать, подминаю под себя и яростно вколачиваю в матрас.

Щеки жгло от прилившего румянца, а груди было холодно от мокрого пятна на рубашке.

— Представлял, как ты стонешь подо мной. Как выкрикиваешь мое имя. Как умоляешь не останавливаться.

Я отвела взгляд, судорожно сжимая стакан в руке.

Дроу не унимался:

— В своих фантазиях я сажал тебя на свои бедра и заставлял скакать на мне так, чтобы твои пухлые груди тряслись и прыгали перед моим лицом.

— Замолчи, Теневир.

— Даже не подумаю, госпожа.

Краем глаза я уловила движение. Дроу наклонился над столом, и его тон стал еще более страстным.

— Представлял, как сминаю в ладонях твою голую задницу, как шлепаю по ней, чтобы ты скакала на мне быстрее.

Внизу живота потеплело. Образы, рожденные хрипловатым мужским голосом, оживали перед глазами. Я видела себя со стороны — голую, взмокшую, верхом на Теневире. Видела, как он держит меня за ягодицы, помогая подниматься и опускаться.

— Хватит. Довольно. Мы все-таки ужинаем.

Уверена, ночью перед сном я буду прокручивать в голове все его грязные словечки, но сейчас, в этот конкретный момент, лучше бы ему заткнуться.

— Ужин подошел к концу. Пора приступать к десерту. — Теневир встал, опершись ладонями на каменную столешницу, и я почувствовала, что теряю почву под ногами.

А вдруг он применит силу?

— Знаешь, какая моя фантазия была любимой?

Не знаю и не хочу знать.

Этот ужасный мужчина посадил меня в некий аналог американских горок, только под колесами вагонетки вместо железных рельсов были эмоции. Я то взлетала вверх с немыслимой скоростью, то замирала в свободном падении. Сердце сжималось в игольное ушко, а в следующую секунду стучало боевым барабаном.

— В моей любимой фантазии… — Теневир шел ко мне, огибая стол. Я пятилась. — В моей любимой фантазии я держал твои бедра широко раздвинутыми и зарывался между ними лицом, а ты извивалась подо мной, как рыба на берегу.

Он высунул наружу кончик языка и подвигал им между губами, словно облизывая невидимое мороженое. Меня бросило в жар.

— Мы никогда не делали этого, Кхара. Ты никогда не разрешала мне.

Отступая назад, я запуталась в собственных ногах и вцепилась в край стола, чтобы не упасть.

Эта заминка дорого мне обошлась. Будто хищник на охоте, Теневир рванул вперед и впечатал меня в свой мускулистый торс.

Глава 8

Наклонившись ко мне, Теневир жарко прошептал:

— Хочу тебя вылизать.

И коснулся языком моей ушной раковины, кончиком обводя ее завитки.

От этой ласки и его слов — я ведь понимала, что он имеет в виду, — меня прошило разрядом удовольствия и обожгло неловкостью. Безотчетно я уперлась ладонью в его широкую грудь. Он нависал надо мной, подавляя своей мощью, своей темной густой аурой. Задыхаясь от его близости, я пыталась освободиться из этих тесных объятий, оттолкнуть Теневира, но тщетно. Он был слишком огромным, слишком сильным. Рядом с ним я остро ощущала свою женскую хрупкость.

Конечно, можно было применить магию, но делать это почему-то не хотелось. Кхара часто наказывала супруга с помощью дара.

— Позволь мне… — шептал этот серый великан, но вел себя так, будто никакое позволение ему не требуется.

Широкой теплой ладонью он накрыл мою руку, которой я давила ему на грудь, и прижал ее к себе крепче. Его сердце билось гулко и часто. От его волос исходил слабый древесный аромат, его кожа пахла пещерами Маэл’ар, длинными скальными туннелями и гуляющими там сквозняками.

Я невольно затаила дыхание, потому что Теневир вдруг повел мою руку вниз по своему телу. Открытой ладонью я ощутила ряд пуговиц рубашки, ее тонкую хлопковую ткань, а под ней рельеф мускулистого живота.

Теневир держал крепко. Из его хватки было не вырваться. Он опустил мою руку к поясу своих штанов и еще ниже, вынудив меня накрыть твердый бугор у него в паху. Вся мощь его возбуждения уперлась мне в ладонь. Округлая сталь, пульсация и живой жар.

— Кхара…

Он двигал моей рукой, заставляя ласкать его через штаны. Потирался о мою ладонь и постанывал, наблюдая за мной из-под опущенных ресниц. Его глаза были затуманены удовольствием. Губы, серые, но с чувственным изгибом, — приоткрыты. Дыхание участилось.

— В спальню? — прохрипел Теневир и потянул меня в нужном направлении. — Я сделаю тебе хорошо. Ты кончишь не менее трех раз. Сначала на моих пальцах, потом на моем языке, и под конец на члене.

Мое белье промокло насквозь, но я все еще была не готова зайти в наших отношениях настолько далеко. Ну не сплю я с мужчинами на первом свидании. И на втором не сплю. Мне надо доверять тому, с кем я делю постель.

— Подожди.

Единственный способ обуздать этот серый ураган — прибегнуть к хитрости, что я и сделала. Переключила фокус его внимания с плотских утех на близость иного рода.

— Не торопись, Теневир, — сказала я ласково и коснулась свободной ладонью его щеки.

Этот простой нежный жест внезапно произвел эффект разорвавшейся бомбы.

Теневир замер и распахнул глаза. На его лице застыло недоверчивое, почти ошеломленное выражение. Не смея пошевелиться, он скосил взгляд на мою руку, которой я легонько гладила его по щеке. Раньше супруга не была с ним добра. Впервые