— Ох, подруга, жаль мне тебя, как родителям признаешься в случившемся, — Эмма тяжело вздохнула, словно ей отчитываться, а не мне.

— Как есть, так и скажу, что пьяная была и ничего не соображала, врать точно не стану, — я была решительно настроена не скрывать от родных правду.

— Боги, страшно представить, что будет, когда слухи дойдут до госпожи Кристин, — Эмма покачала головой.

— Уже неважно, я буду дома, там она мне ничего не сделает.

— Мне кажется, если Кристин захочет, то достанет тебя хоть в самом аду, — подруга наводила на меня еще больше страху.

— Да, от нее можно всего ожидать, но у меня дома она ничего не сделает, — заверила я Эмму, хотя мне было так страшно, что хотелось спрятаться подальше.

— Ой, да кто ее знает.

— Давай больше не будем про это, — я взяла подругу за руку. — Я так рада, что ты выходишь за Лодина. Счастья вам и любви!

— Спасибо. Кстати, оставайся у нас, пока домой не уедешь, — Эмма подала мне прохладного скюра со свежими ягодами и медом.

— Не знаю, если твой жених согласится.

— Я не думаю, что Лодин будет против. Да и его почти никогда дома нет, только ночует. Постоянно рядом с господином, словно тень его, — Эмма недовольно цокнула языком, какой невесте понравится, когда жених сутками пропадает.

— Интересно, а конунг что-то рассказал Лодину про ту ночь? — размышляла я, мешая ложечкой скюр.

— Зачем, если он там с нами был и все сам видел.

— Да, так-то оно так. Госпожа Кристин сказала, что за спиной мужики называют меня Незабудкой, и спросила, за что они меня так окрестили. Я уверена, это господин виноват, — пожаловалась я, до сих в голове слова Кристин звучали.

— Мужики всегда болтают что попало, не обращай внимания. Давай лучше пойдем веселиться, праздник почти закончился, — Эмма ударила рукой по столу и улыбнулась.

— Да, пошли, только переодеться надо.

У меня было не шибко веселое настроение, но хотелось отвлечься от всяких мыслей. Кроме этого, я еще кое к кому хотела зайти.

Мы пошли на лужайку, где по традиции проходил праздник.

— Эмма, ты не знаешь хорошей знахарки в поселении?

— А что такое, тебя все еще тошнит?

— Да, и это тоже.

— Что еще с тобой?

— Эмма, я боюсь, что забеременела. Если госпожа Кристин об этом узнает, она же отравит меня, — наконец-то решилась я признаться подруге в своих домыслах.

— Боги, куда тебя понесло, Кэролайн?! Ты же совсем не знаешь, так ли это. С той ночи прошло всего два дня, как ты можешь угадать наперед? — подруга уже злилась на меня.

— Ну вдруг! — больно кусала я губы.

— А если нет? Хочешь отравить себя, чтобы потом детей не иметь? Нет, я против, подруга! Подожди сначала, когда будешь знать наверняка, — убеждала меня Эмма.

— Да как я домой с этими мыслями вернусь...

— Поверь мне, отец тебе ничего не сделает, когда узнает, от кого ты понесла. Да и ты еще не знаешь, как сам господин отреагирует, — рассуждала Эмма.

— Ему лучше этого не знать! — я не хотела думать еще и о том, что конунг может отнять у меня ребенка, если осмелюсь родить.

— Странная ты, Кэролайн, какая-то чересчур гордая, что ли. Почему ты не хочешь быть с ним вместе, или он не предлагал тебе занять комнату в его покоях? — подруга повела меня к свободной деревянной круглой стойке, где угостила молочной булкой.

— Нет, он мне этого не предлагал. Я никогда не соглашусь быть его любовницей, меня не для этого родители растили. Да и как ты себе это представляешь, думаешь, госпожа позволит подобное?

— Ох, подруга, как мне тебя жаль!

Мы крепко обнялись с Эммой, она гладила меня по спине и успокаивала. Но мне казалось, что нет на свете слов, которые смогли бы меня утешить.

— Как же я хочу вспомнить, как прошла та ночь...

— Иногда лучше не вспоминать такое! — Эмма продолжала гладить меня по спине.

— Я не помню своей первой ночи с мужчиной, ты не можешь представить, каково это, — сказала я, отстранившись.

— Есть один способ. Я знаю знахарку, может, она тебе сумеет помочь? — предложила Эмма и откусила теплую мякоть булочки.

— Веди меня к ней.

— Альва берет недешево, но очень опытная, — предупредила подруга, и мы побрели вдоль лавок, заставленных едой.

— Не проблема! — ответила я ей, хлопнув рукой по толстому набедренному кошельку.

Мы покинули лужайку. За ней были установлены шатры и торговые лавки. Здесь можно было купить все, что душа пожелает, от бубликов до дорогих украшений, и даже рабынь. Запастись лечебными зельями у травницы, спросить о своей судьбе у слепого жреца и принеси жертву богам на древнем капище.

Шатер знахарки-колдуньи находился подальше от остальных, на окраине леса. Мне повезло, Альва как раз была свободна.

— Иди, я буду рядом, прогуляюсь, — сказала подруга, не желая быть свидетельницей беседы.

Я вошла в шатер, завешанный мертвыми воронами, черепами мелких животных и всякими амулетами. Увидев знахарку, я поприветствовала ее:

— Здравствуй, вестница богов!

— Что привело тебя ко мне, белоснежная красавица? — Альва сидела на соломенном коврике, перебирая в руках рунные палочки.

— Я провела ночь с одним мужчиной, но была так пьяна, что не помню, как она прошла, — присела я рядом с одноглазой колдуньей и поделилась своей бедой.

— А этот мужчина до той ночи тебе нравился? — колдунья сразу полезла ко мне в душу.

— Ну, как сказать, нравиться-то нравился, но толку с того, он женат и к тому же властен, — сглотнула я, и по телу прошлась дрожь, такой колдовской взгляд не каждый вынесет. Хочешь не хочешь, будешь говорить правду.

— В магическую ночь любви боги празднуют среди нас и соединяют влюбленные сердца. Даже если вы не знали, что что-то испытываете друг к другу, боги сделали так, чтобы вы были вместе в эту ночь, — сказала мне седая женщина то, о чем я даже не думала.

— Но у нас с ним не сходится, я же говорю, он женат!

— Подумай сама, любит ли он свою законную жену, если изменяет ей