К тому же, он сказал, что у нас есть время.

Нужно было договориться с деканом, чтоб он помог решить вопрос с ректором. Тот мог лично аттестовать нас за два месяца до окончания последнего курса. Ничего нового в это время уже не проходят, все силы бросают на повтор пройденного, дипломную работу и подготовку к экзаменам.

Я перевелась в академию Краста лишь в этом учебном году и единственная, с кем было бы жаль прощаться — это Леона. Тем более в такое сложное для нее время. Но я надеялась, что она оправится до того, как мне придется уйти.

— Какой у тебя план? — спросила я, когда Барт поделился своими доводами правильности этого решения.

Это было мое «да» на вопрос «давай сбежим?».

— Сдадим экзамен ректору Тобу, получим дипломы. К тому моменту приготовим сумки — самое важное, что нужно будет в ближайшее время — и объяснимся с теми, кому доверяем. По-хорошему, никто не должен знать, куда мы делись. Мой отец остынет, построит новую стратегию в политической игре и снова сделает меня важной фигурой. А тебя — пешкой. Он обязательно будет нас искать. И никто не должен ему в этом помочь. Вольно или невольно.

Его последняя фраза запустила холодок по позвоночнику. Я поняла: если расскажу кому-нибудь правду, ее выудят любыми способами.

— Хорошо, — прошептала я, нервно сцепив пальцы в замок на коленях. — А потом?

— Я заберу долю своего наследства из сокровищницы рода. Этого хватит, чтобы купить поместье и жить припеваючи лет двадцать, нигде не работая. Но у нас будут на руках дипломы. Можем устроить жизнь так, как нам захочется. Заниматься тем, что нравится.

— Ты не заставишь меня сидеть дома и рожать тебе нескончаемых наследников? — несколько нервно улыбнулась я.

Барт выдержал паузу, внимательно на меня глядя. Затем наклонился и поцеловал в лоб.

— Только если сама этого захочешь. Но… если быть честным, на слове «нескончаемых» мне стало слегка нехорошо, дорогая.

Я рассмеялась, ощутив, как напряжение, скручивающее узел в животе, медленно рассасывается.

— Я серьезно, Офелия. Если наш первенец унаследует мой характер, более чем уверен, что одного нам будет более, чем достаточно!

— О, милый… — смех пробрал меня не на шутку, а всерьез. — Ты и правда был тем еще говнюком!

Вроде бы ничего смешного Барт не сказал, но я не могла остановиться, хохоча до слез. Бесконечно нервный день нашел выход из меня таким вот необычным способом.

Истинный притянул мое содрогающееся в хохоте тело к себе и обнял, позволяя выплеснуться скопившимся эмоциям.

Я замолчала неожиданно резко. Просто ощутила в один миг легкость на сердце и абсолютную пустоту в мыслях. Барт продолжал держать меня, касаясь губами виска.

— Куда мы полетим? — спросила я спустя какое-то время абсолютно серьезным голосом.

— В Дарахар. Или Адерин. А может, на Радужные острова.

— Они же далеко на севере.

— Не любишь снег в мае? — в его голосе послышалась улыбка.

— Совсем.

— А где бы ты хотела жить?

Я задумалась. Признаться, никогда не спрашивала себя об этом.

— Наверное, недалеко от моря. Но не такого, куда врезается мыс Крылья Бурь… А теплого.

— Круглый год?

Я промолчала, прислушиваясь к внутреннему голосу.

— Необязательно. Но там должен быть песчаный пляж. Никогда не ходила босыми ногами по морскому песку. Сейчас вдруг поняла, что очень хочется.

Глава 7

Спустя неделю мы были готовы привести план в жизнь.

На занятиях уже не требовались учебники, так как все темы из них оказались пройдены. Магистры приступили к составлению плана практикумов, направленных на повторение. На них адепты выпускного курса должны тренироваться и готовиться к экзаменам.

У нас полностью изменилось расписание.

Леона потихоньку восстанавливалась. Она уже не была такой веселой и шумной, с какой я познакомилась, но хотя бы снова улыбалась и общалась с однокурсниками. Никто так и не узнал о случившемся в нашей спальне. Даже Ада.

Нам удалось поговорить по душам. Я намекнула, что скоро уеду, но обязательно свяжусь с ней, как представится возможность. Леона не стала расспрашивать, только кивнула. Затем потянулась ко мне и крепко обняла.

«Береги свое сердце, Офелия», — прошептала тогда она.

«Будь счастлива» — тихо ответила я. — «Только не делай больше глупостей, милая».

Она рассмеялась и смахнула слезинку.

«Обещаю!».

Через три месяца они с Адой должны были выйти замуж за договорных женихов. Я молила Богиню, чтобы девочки не страдали в этих браках.

Оставалось главное — аттестация у ректора.

* * *

— Что вы собираетесь делать? — декан Ригз еще никогда не выглядел настолько удивленным.

Он аж встал со своего кресла, бросив свиток, который читал, на рабочий стол. Я увязалась с Бартом и теперь наблюдала их разговор от двери. Заходить глубже в кабинет мне почему-то совсем не хотелось.

Несмотря на уверенность истинного в том, что декан непременно нам поможет договориться с ректором, я считала немного иначе. Все же Ригз был в неплохих отношениях с лордом Эварсом. Он мог попросту не позволить его единственному наследнику исчезнуть в неизвестном направлении.

Слава Богине, Барт не стал говорить о наших планах. Пока только спросил, не сможет ли декан написать официальное направление на досрочную аттестацию нас двоих.

— Зачем тебе это, Бартоломью? Осталось всего два месяца. Куда ты торопишься? Адепт твоего уровня должен блистать перед выпускной комиссией, демонстрируя навыки и знания, а не получать аттестацию за закрытыми дверьми ректорской! А мисс Вернер, — тут он устремил на меня пристальный взгляд, в котором читалось искреннее удивление. — Ей нужно проявить себя во время экзаменов, если она собирается жить в Красте. Ведь до этого года ее никто тут не знал.

Барт помолчал, прежде чем ответить. Я через всю комнату чувствовала его напряжение.

— Значит, вы не сможете мне помочь?

Декан Ригз внимательно посмотрел на него. Потом снова на меня. Он будто складывал в уме разные переменные, пытаясь получить недостающие. Через несколько секунд на его лице отразилась уверенность в принятом решении.

Опустившись обратно в кресло, он облокотился на столешницу и сцепил пальцы в замок.

— Нет, мистер Эварс, — официальным тоном ответил магистр. — Я не буду этого делать.

— Хорошо. Не берите в голову, — Барт встал.

— Вы должны понять, почему, — продолжил