Знали бы, как он устал от их лжи, алчности, непотребств, что прочно сидели в их головах. Он с прискорбием замечал, что с каждым новым столетием драконы его рода мельчали и превращались в жалкое подобие тех, кем были их предки. А они были первыми могущественными правителями и завоевателями этих земель. Они разбирались в людях, были терпеливы и милостивы, но главное, они умели любить. Один раз… и на всю жизнь…

- Так странно. – тем временем продолжила драконница, вырвав Адриана из дум. – Я единственная, кто желала тебе зла, опоила зельем отторжения, пыталась подставить перед Генералом, заботясь лишь о себе, а ты оказался единственным, кто посмел вступиться за меня и спасти от заслуженной смерти. Словно насмешка судьбы. Почему?

- Почему? – она повторила свой вопрос, робко посмотрев в глаза брату.

- Ты еще слишком маленькая, чтобы знать. – рассмеялся дракон, и щелкнул сестру пальцем по носу. Розалинда впервые за последнее время искренне и счастливо улыбнулась. Ей захотелось, чтобы это путешествие никогда не заканчивалось, и она продолжала ехать, в обнимку с единственным ставшим ей родным и дорогим младшим братом.

- Тебе наверное не рассказали, но я беременна. – с печалью в голосе прошептала драконница, зажмурясь от стыда. – И самое страшное, я не знаю от кого…

Дракон долго молчал, словно взвешивая, стоит ли открыться или нет, а потом со вздохом произнес:

- У тебя родится хороший мальчик, сильный и могучий маг, как отец, справедливый и великий воин, как твой прапрадед.

- Но я не знаю его отца! - с болью и смущением всхлипнула Розалинда.

- Его отец - очень хороший маг. Но немного запутавшийся по жизни, из-за большой любви к тебе. А теперь спи, отдыхай.

Роззи удивленно вскинула глаза, хотела побольше расспросить брата о маге, но вдруг ее глаза отяжалели, а саму стало клонить в сон.

- Спасибо, за все, брат. – и Роззи провалилась в глубокий спокойный сон.

52. Боль родового духа

Адриан долго смотрел на безмятежное лицо спящей сестры. Кто бы мог подумать, что в этой красивой нежной головке может рождаться столько безумных и жестоких идей.

Розалинда несомненно заслужила наказание, которое ей назначил Император. Но Адриан не смог себе позволить молча с этим согласиться. Ведь он знал ее с самого детства, с тех самых пор, когда слуга Императора принес плачущий сверток и вручил повитухе. В этом момент в соседней комнате лежала Амалия, кричала и охала, будто рожает по настоящему, а ее верная служанка вытаскивала подкладной живот из платья своей Госпожи.

Род изумрудных драконов славился своими воинами и благородными любящими драконницами, до тех самых пор, пока в их жизнь не вмешался захвативший власть Гельдеберт Пятый. Уже никто не помнит, но первым Императором этой страны, и последующими десяти, были именно изумрудные драконы, а не огненные. А потом началась междоусобная война.

Много сильных драконов тогда погибло. Некоторые роды чуть не исчезли навсегда, лишившись молодых драконов, способных воспроизводить потомство. Последнего властвующего изумрудного дракона и его наследников отравили, и власть захватили огненные. Никто этому особо не сопротивлялся, так как были ослаблены после внутренней распри.

С приходом к власти огненных, все изменилось. Увеличились поборы с магов, людей. Совет восьми родов практически потерял свою силу и более ничего не решал. Каждый род обособился и старался не поддерживать связь с другими. А огненные в это время пировали и развлекались за счет собранных податей и разграбленной сокровищницы изумрудных драконов.

Когда Гельдеберт Пятый провозгласил себя императором, стало еще хуже. Он чуть не истребил магов, позволил драконом творить все, что вздумается с человеческими девицами, оправдывая это тем, что переживает за потомство драконов. На самом деле он переживал, что тайна о месте хранения родовых сокровищниц будет похоронена вместе с последним потомком рода.

А потом в их клан пришла беда, по имени Амалия. Старшая сестра Императора, сильная огненная драконница выбрала себе в мужья красивого и богатого аметистового дракона, старшего из двух сыновей. Но к этому времени Император закрутил роман с молодой изумрудной драконницей - Лили.

Она его искренне любила и надеялась, что он женится на ней. Но император делать предложение не торопился. Когда стало ясно, что она беременна, Гельдеберт Пятый пригласил лекаря и тот сообщил, что Лили ждет девочку – драконницу, причем изумрудную, а не огненную. И это было не удивительно, кровь изумрудных драконов была очень сильна и не настолько размешана, как у огненного рода. Но именно это повлияло на дальнейшие решения Гильдеберта.

Через пару дней Император объявил всем о женитьбе на единственной дочери Главы обсидианового клана. Глава давал за нее хорошее приданое – половину сокровищницы своего рода.

За Лили никто приданого дать не мог, ведь сокровищница рода изумрудных драконов была разграблена ранее, да и Лили не принадлежала главной ветви рода. Хотя женихов у нее было достаточно, ведь она была красивой и молодой драконницей, и могла родить сильных дракончиков. А вот за драконов изумрудного рода никто выходить замуж не торопился, зная, что у тех ни гроша за душой.

На следующий день после свадьбы Гильдеберт Пятый приказал запереть Лили в дальней башне своего замка, не позволяя из нее выходить. А свою сестру Амалию насильно выдал замуж за бедного наследника Изумрудного рода – отца Адриана. Сестра всячески упиралась и отказывалась подчиняться, даже угрожала развязать войну, и на ее стороне был готов выступить Аметистовый род.

Адриан не знал, как Император смог ее уговорить, возможно, подкупил золотом, но в итоге сыграли вторую свадьбу. Переехав в родовой замок изумрудного рода, Амалия быстро принялась наводить свои порядки. Ее новый супруг ни в чем ей не отказывал, предпочитая запивать свое разочарование жизнью крепкими настойками.

Практически сразу огненная драконница нацепила мешок вместо живота, бурно изображая беременность. Как срок вышел, она пригласила проверенную повитуху и очень правдиво изобразила, что родила дочь. Никто из слуг и специально приглашенных гостей в этом не усомнился.

Лили из башни так и не выпустили. Лишенная дочери, брошенная любимым, она не смогла оправиться и быстро угасла. Ее родным сообщили, что та скончалась вместе с ребенком при родах. Это была первая большая боль родового духа, который ничем не смог