— Ясень-Ра?

— Да, лекарь Каз?

— Когда в последний раз ты видела Ганну-Я при жизни?

— Ранним утром заглядывала к ней, Олоф-Каз. В тот час Ганна была жива, хоть и чувствовала себя заметно хуже других дней.

— А сиделку Дер?

— Не видела со вчерашнего дня.

Олоф-Каз кивнул с понимаем и принялся укладывать свои лекарские приборы обратно в сундучок. Оставив мужчине монетку, чтобы он позаботился о телах несчастных, что являлось распространенной практикой в Туманном, Ра забрала свои пожитки и поспешила на рынок.

В душе девушки таилось облегчение и грусть по отмучившейся женщине и ни капли жалости к вероятно нечистой на руку погибшей сиделке, какая при ней всегда вела себя пусть и жестко, но достойно, только как она относилась не при Ра, видно, только городской легенде и ведомо.

Подозрения в Ясень крепли: черная леди — невинных не забирает, а Аида-Генеса вины в том никакой нет.

В двухэтажное добротное строение на территории рынка, куда редко ступала нога простого люда, Ра заходила спокойно. Не обращала никакого внимания на косые взгляды торговцев; как и приказывал теперь ее лорд, приобрела несколько комплектов одежды из дорогой натуральной ткани, с легким сожалением расставаясь с приличной горстью золотых монет. Сама Ясень-Ра предпочла бы одеться более скромно, только что ж поделать, лорду не перечат, и он за монеты с нее спросит, если узрит на ней более дешевый материал, а гневить Аида-Генеса за зря — последнее дело.

Вернувшись в Туманную Заводь буквально за час до наступления абсолютной темноты, Ясень бережно сложила в сумку свой маленький фонарь-проводник — рассеиватель вечного тумана, кивнула Алво-Керру и неторопливо пошагала к флигелю. По левую сторону, где находились бараки, слышался тихий девичий смех и шепотки. Повернув голову, девушка заметила троих девиц, подпирающих стены барака, среди них была и Агнешка-Хтон. Ра с удивлением заметила: те некрасиво тыкали в нее пальцами и заливисто хохотали, а Хтон что-то шептала белокурой товарке, презрительно морщась да усмехаясь.

— Эй, Ясень-Ра, — крикнула ей вдруг Агнешка. — Ступай к нам, али ты теперь госпожа и мы тебе не ровня?

Испытав неприятное чувство отвращения и досады, Ра махнула горожанкам рукой и под их тихие смешки скрылась во флигеле. Она не считала себя госпожой, но и разделять с девушками сплетни не желала, тем более, Ра пребывала в уверенности — ничего хорошего от Агнешки ждать ей более не придется.

…Как бы черная леди вновь не возлютовала.

Прикусив язык от греха, Ясень принялась готовиться ко сну, ведь утро наступит очень рано. Ровно через час по одному принялись гаситься уличные фонари. Ложилась спать девушка в напряженном ожидании, ей казалось: вот-вот замогильную тишину рассечет полный ужаса крик — вестник очередной страшной беды, только, к счастью, этого не случилось.

Напившись страданий, черная леди, или как ее иногда величали — туманная зеркалица, заснула, только надолго ли…

Глава 6

Первые несколько дней для Ясень выдались относительно спокойными. В самый первый после устройства день к ней лично заглянула экономка Заводи — Инель-Бо, та самая женщина, которая и встречала их накануне у ворот с Алво-Керром. Бо строго сообщила о всеобщем построении чрез полчаса в главном холле замка, и через это время Ясень спокойно стояла в рядах других пред самим Генесом, как и прочие новоприемные горожане. К слову, новоприемных оказалось не так уж и много, Ра насчитала примерно сорок голов, а ведь их вчера было куда больше, много больше. Очень жаль. Многие из тех, кого отбраковал лорд, в лучшем случае уедут или устроятся хоть куда-нибудь, но, вероятней всего, они станут добычей мора, голода или леди.

Была в холле и Агнешка с вчерашними товарками. Девушки пристроились с другого конца шеренги и тихонько переговаривались о чем-то своем, судя по доносящимся до слуха Ра хихиканью и томным вздохам — о лорде.

Генес оглядел приодетых в новенькие униформы горожан, поприветствовал всех новоприемных разом, вымолвил напутственную речь об ответственности, чистоплотности и уважении друг к другу, закончил словами:

— Я не потерплю в Заводи лени, сквернословья и черноделья. Если я узнаю, что кто-то из вас допускает в работе халатность, ленивости или, упаси Туманная, — чернокнижное зеркалье — выгоню на улицу, а за последнее виновник будет казнен очистительным огнем на месте, — руки мага обуяли огненные искрящиеся кольца.

Горожане испуганно отшатнулись, осеняя себя обережными знаками. Народ загомонил, вознося клятвы Аиду-Генесу в своей порядочности и покорности его слову. Лорд удовлетворительно кивнул, магия впиталась в мужское тело, только несколько слепящих искр упали на паркет, оставляя на нем прожиги. Генес вскинул руку, и холл погрузился в напряженную тишину.

— И ещё. Ввиду происходящего в нашем городе, с сегодняшнего дня Туманная Заводь закрывает ворота.

Горожане недоуменно переглянулись, кто-то выкрикнул:

— В каком смысле, лорд?

— В самом прямом. В будние дни вам запрещено покидать Заводь…

Ото всюду раздались ошеломленные возгласы:

— Что? Как же так⁈..

— Но… Как нам быть?..

— Слушайте, что вам говорит хозяин! — Алво-Керр суровым окриком призвал горожан к порядку; Генес тем временем продолжил:

— В субботний день — по предварительному расписанному графику, после рабочего дня подойдите к Инель-Бо, нашей экономке, для записи на допуск и за дополнительными пояснениями, и только в воскресенье с наступлением света и до темноты вы можете свободно возвращаться в город, — людской возмущенный гомон усилился настолько, что Генесу пришлось прикрикнуть на новоприемных; от стен оттолкнулся оглушающий, усиленный точно магией жесткий голос: — Если кто-то из вас не согласен с озвученными правилами, те могут покинуть Заводь прямо сейчас!

…Люди стихли, потоптались на месте, подозрительно переглядываясь между собой, однако никто не решился бежать, да и куда? В пасть костлявой? Не велика разница.

— Но, хозяин, — растеряно вымолвила одна из женщин, раньше Ясень частенько видела ее на рынке за рыбным прилавком. — У меня дома дети, как же нам быть? Без весточки-то…

Генес вновь вскинул руку, призывая к молчанию, и вдруг обратился к Ра:

— Ясень-Ра, подойди.

Девушка вздрогнула от неожиданности, машинально оглянулась через плечо, от постигшего ее смущения и изумления даже не видя лица стоящего позади нее мужика, неуверенно приблизилась к лорду. Спину девушки сверлили озадаченные, завистливые взгляды. На ее