Но я также знала, что именно тогда, когда его внимание будет сосредоточено на мне, ситуация станет для меня ещё более опасной, и я пока не могла позволить себе умереть. Я должна была приступить к работе как можно скорее, без лишней суеты и прожить как можно дольше, чтобы всё шло хорошо.

Поэтому, когда король вернулся в зал один и устроил целое представление, взяв себе стул, подтащив его по полу и установив с нарочитой точностью, чтобы просто сесть, скрестив руки и закинув ногу на ногу, я использовала все имеющиеся в то время возможности, чтобы подсунуть тонкую иглу Между в буйство силы, которая была его магией. И пока он внимательно смотрел на меня, растягивая тревожную тишину, я использовала нить Между, тонкую, как паутинка, и отчаянно тонкую, чтобы втянуть в неё его магию и начать сплетать её обратно.

Было бы бесполезно работать с моей собственной магией: она никогда не была бы достаточно сильной, чтобы сдержать всю его магию, не говоря уже о том, чтобы помешать делать то, что он хотел. Нет, подобно брауни, которые оплели себя чарами, которые были настолько всеобъемлющими, что даже когда я знала, что они такое, я не могла понять, что они такое, я собиралась использовать Между, чтобы заставить собственную магию короля сплести заклинание вокруг себя. Заклинание, в котором говорилось, что здесь нет магии, приятель.

Думаю, король ждал, что я что-нибудь скажу; с его точки зрения, я просто сидела там, сердито смотрела на него и, возможно, делала хитрые вещи в Между. Конечно, я не могла многого из этого сделать, но я должна был что-то сделать. Мне пришлось сделать это достаточно неуклюже, чтобы он тоже заметил, что было хорошо; заклинание занимало слишком много моего внимания, чтобы заниматься ещё чем-то необычным с Между.

С этого момента мне оставалось только сосредоточиться на том, чтобы работа продолжалась, и чтобы король оставался достаточно близко, чтобы моя связь с ним не оборвалась и не стала очевидной для него. Чтобы сделать это, я позволила вызову, который я посылала через Между, стать немного более сильным — достаточно сильным, чтобы он его почувствовал.

Король наклонился вперёд, когда я это сделала, и любезно сказал:

— Перестань пытаться призвать что-либо из Между. Они не придут к тебе — они мои подданные.

— Не думала, что ты много работал с Между, — сказала я. Это оно. Заставить его думать, что я мало что знаю о Между, кроме того, как проходить через него.

— Достаточно, чтобы распознать подобные глупые трюки, — сказал он. — Нет Короля За, который бы не распознал.

— Ну что ж, — сказала я. — Попробовать стоило.

— Итак, — сказал он, не придавая этому значения. — Давай сразу перейдём к делу, хорошо?

— Лучше не буду иметь с тобой дела, — сказала я. Ещё сорок секунд работы завершено. — Не думаю, что наши стили ведения дел совпадают, и я абсолютно уверена, что наши цели не совпадают.

— Я уверен, мы сможем прийти к какому-то соглашению, — сказал он. — И было бы нелепо отказываться выслушать меня, когда у тебя нет ничего, кроме времени.

Это было правдой, даже если он и не знал, насколько это правда.

— Не понимаю, почему ты просто не убьёшь меня, — сказала я. Это тоже было правдой; я ожидала, что на этом этапе мне придётся гораздо больше сражаться, и теперь, когда я знала, как трудно удерживать моё гибридное заклинание переплетения Между с магией короля, я была очень рада, что мне не пришлось этого делать. — Итак, я попробую догадаться и сказать, что мне, вероятно, не понравится то, что ты от меня хочешь.

— Это достаточно просто, — сказал он. — Твои друзья сейчас раздражают меня, и я хочу, чтобы это раздражение прошло. Всё, что тебе нужно сделать, это сказать мне, где они, и мы оба будем избавлены от очень неприятного часа или около того.

Это было так неожиданно, что у меня на секунду-другую помутилось в голове; я никак не ожидала, что меня спросят о чем-то подобном. Мои друзья не были так важны для короля, как я, так зачем они ему понадобились?

Возможно, если бы я мыслила немного трезвее, я бы не сказала так прямолинейно:

— Иди, прыгни в озеро, приятель. Зачем мне говорить тебе, где они?

— Потому что, если ты не скажешь, я буду отрезать тебе по одному пальцу за каждый твой отказ отвечать на вопрос, — сказал он, как будто это было совершенно нормально.

Я похолодела от ушей до кончиков пальцев ног. Не думаю, что я двигалась добрых тридцать секунд, и хуже всего было то, что он понял, как сильно на меня подействовал. Он просто улыбнулся мне своей дружелюбной, лохматой собачьей улыбкой и стал ждать.

— Ну, это полный отстой, — сказала я, моё сердце бешено колотилось.

Мои мысли тоже метались, потому что я ни за что не потеряю пальцы — или руку — и ни за что не брошу своих друзей. А это означало, что пришло время сражаться — и надеяться, что я смогу сдерживать короля достаточно долго, чтобы сделать то, что нужно, с его магией.

Драка определённо отвлекла бы его в достаточной степени.

К тому же она отвлекла и меня, и работа, которой я занималась, никогда ещё не казалась мне такой тонкой и хрупкой. Я чувствовала, как она вяжется, переплетается, соединяется, но, как и в вязании, всё это можно было распустить в одно мгновение, дёрнув не за ту нить.

— Не нужно, чтобы всё стало так скверно, — мягко сказал он. — У меня нет причин быть добрым к тебе, но я всё ещё помню, каким ты была ребёнком — умным и любознательным, излучающим магию. Если ты скажешь мне, где твои друзья, то можешь оставить свои пальцы при себе.

— А вообще, что тебе нужно от моих друзей? — спросила я.

Он был открытым и незащищённым, каким не был бы, если бы я находилась за пределами круга из соли и железа, и, если бы я только смогла заставить его говорить достаточно долго, я, возможно, смогла бы сделать всё, что от меня требовалось, прежде чем он поймёт, что я не так беспомощна, как он думает.

Ещё всего пятнадцать минут. Это было всё, что мне было нужно.

— У тебя есть я, — добавила я. — Ты мог бы просто убить меня и пойти домой. Я не понимаю, почему ты