Пока я, пытаясь придумать достойный ответ, растерянно хлопала ресницами, Макс повернулся и вышел из ванной. И только тогда до меня дошло, что я невольно причинила боль тому, кто стал для меня дорог.

Позабыв обо всем на свете, я бросилась следом. Как бы там ни было, но обижать Макса я точно не хочу. Мне срочно нужно было попросить у него прощения, объяснить, что я не со зла, что по глупости так получилось. Но в спальне банкира не оказалось.

Отдернув занавеси балдахина и даже зачем-то заглянув под кровать, я бросилась прочь из спальни. На Максе из одежды было лишь полотенце, вряд ли он мог уйти далеко. Если только… У меня в груди запнулось сердце. Если только его не похитили! Если так — я по камешку разберу этот проклятый дворец, но найду своего мужчину! И проклятым заговорщикам точно не поздоровится, когда я до них доберусь!

В гостиной тоже было пусто. Но я не сразу это поняла. Приглушенный, рассеянный свет редких настенных бра половину, если не больше, комнаты оставлял в полумраке. Позвать банкира по имени я почему-то не догадалась, а чтобы проверить комнату, мне пришлось навернуть по ней круг.

Неприметную дверь в углу гостиной, наполовину скрытую раскидистым инопланетным деревом в кадке с непривычно изумрудной листвой, я обнаружила совершенно случайно. Когда, поняв, что в комнате никого нет, уже готова была взвыть от отчаяния, споткнулась о невовремя подвернувшийся под ноги пуфик и, падая, схватилась за край той самой кадки. Тогда-то я и заприметила приоткрытую дверь, из-за которой пробивалась полоска бледного и слабого света.

На несколько секунд я растерялась. Стояла, тупо пялилась на бледный блик на полу и гадала, что это за дверь, куда ведет и причастна ли она к пропаже Макса. Или лучше не терять время зря и бежать в коридор дворца, поднимать тревогу.

Спустя буквально три удара сердца я обругала себя идиоткой за то, что просто стою и туплю вместо того, чтобы действовать. И решительно шагнула, распахнув обнаруженную дверь.

За дверью оказался короткий слабо освещенный коридор. Голые, окрашенные белой краской стены, два светильника на них по бокам от двери, пол, покрытый простой коричневой и бежевой плиткой в шахматном порядке и… пять самых обычных, белых и узких дверей. Вторая справа тоже была приоткрыта. И там явно кто-то был. Горел свет. И раздавался какой-то шорох.

На этот раз я не раздумывала. Сильно толкнула дверь. И та распахнулась, ударившись о стену. На меня испуганно уставились карие глаза Макса.

От накатившего облегчения у меня подкосились ноги, и я тяжело привалилась к дверному косяку. Макс стоял с голым торсом, в незастегнутых брюках и держал в руках белоснежную рубашку.

— Лора? — Встревоженно позвал он. — Что-то случилось?

В ответ я смущенно покачала головой. Только сейчас до меня дошло, что я развела панику на ровном месте и сама себя едва не довела до истерики. И с чего я решила, что Макса похитили? Почему не догадалась сразу, что он всего лишь ушел одеться? Ведь после душа он щеголял в одном полотенце! Идиотка.

Макс отбросил в сторону рубашку и подошел ко мне. Смущенно отведя взгляд в сторону, я только сейчас заметила, что обстановка в комнате более, чем спартанская: такие же голые, как и в коридоре, стены, устланный терракотовой плиткой пол, голое окно без занавесок и цветов на подоконнике, узкая кровать у правой стены, застеленная простым белым бельем, под противоположной стеной шкаф, между ними, под окном тумбочка. И маленький закоулок, огороженный в ногах кровати. Санблок?

— Лора, что с тобой? — Макс мягко провел ладонью по моей щеке. — Ты вся белая. Кто-то обидел? Почему ты до сих пор не переоделась?

Макс стоял ко мне так близко, что его дыхание легчайшим дуновением ветерка скользнуло по моим губам. Но на этот раз с чувствительностью было все в порядке. Сердце сладко екнуло, будто предвкушая. По коже словно пробежал ток. А внизу живота затрепыхали крылья бабочки… Еще не возбуждение. Но уже очень близко.

Я смотрела в карие, чуть мерцающие от тревоги за меня мужские глаза и медленно таяла от осознания того, что обо мне беспокоятся, заботятся, что ко мне неравнодушны.

— Так что? — тихо шепнул Макс, еще больше сокращая расстояние между нашими телами. Теперь он фактически прижимал меня своим телом к стене. Обнаженным, восхитительным торсом…

Кончики пальцев невыносимо зазудели от желания прикоснуться к телу Макса, провести ладонями по его груди, ощутить окаменевшие от напряжения мышцы всей кожей. Желание оказалось столь велико, что у меня не хватило силы воли ему сопротивляться. Чуть прикусив губу от нетерпения и затаив дыхание от предвкушения, я подняла обе руки и положила их именно туда, куда хотела: чуть ниже ключиц. Макс вздрогнул.

— Лора, что ты делаешь? Не надо…

Вместо ответа, я сдвинула ладони вниз, упиваясь ощущением скрытой мужской силы. До тех пор, пока кончики пальцев не задели мужские соски. Я поиграла с ними чуть-чуть. Описывая кончиками пальцев ореол, легко задевая твердые горошинки ноготками. С губ Макса сорвался едва слышный стон:

— Лора… Что ты творишь?..

Карие глаза потемнели еще больше, их залила чернота зрачка. Дыхание мужчины участилось, стало рваным. Будто ему не хватало кислорода. А под моей ладонью яростно билось его сердце…

Я улыбнулась прямо в эти почерневшие глаза и шепнула в ответ:

— А ты как думаешь?

Провокационная игра пьянила похлеще дорогого коньяка. Макс жадно облизнул губы, не отрывая взгляда от моих губ. Он все еще не поднимал рук, не касался моего тела. Если только можно так выразиться. Ведь я стояла, прижатая к стене его телом так, что даже глубоко вздохнуть не смогла бы. Он фактически расплющил меня своим весом.

— Лора… — Макс задохнулся. Потом жадно глотнул воздуха и с отчаянием продолжил: — Я ведь не железный! Я хочу тебя всегда! Помнишь? Еще когда я думал, что ты пришла за моей жизнью, я согласен был ее тебе отдать