Текли разговоры под сводами старого дворца, мелькали в окнах разноцветные огни, а вокруг то и дело возникали и пропадали большие духи разных стихий. И жители Нарриви, глядя на это, делали охранные знаки и поскорее шли обратно спать. Ибо чудеса чудесами, а завтра — новый день с новыми хлопотами, и желательно вступить в него выспавшимся.

Глава 10

Йеллоувинь, 10 мая

Всех приходящих в этот день в Императорский город Пьентана встречало дивное благоухание — то созрели на отцветших кустах жасмина новые грозди бутонов, и сейчас, прикрытые, покачивались на утреннем ветерке, предсказывающем дневной зной и разносящем аромат свежести по всей столице.

Цвели лотосы в каналах и озерах прекрасного города, напоминавшего сад камней с террасами, водопадами и реками, цвели розы и пионы, ландыши и первоцветы, вынырнувшие из-под растаявшего снега и притаившиеся в сырой тени деревьев. Цвели вишни и яблони, груши и сливы. Горожане, вспоминая коронацию Хань Ши чуть более двадцати лет назад, говорили, что в тот раз все было так же, а плоды с зацветших внеурочно деревьев и кустарников зрели удивительно вкусные и целебные.

Цвели степные цветы, окружавшие дворец матери Вей Ши, и розы на фасаде дома Каролины Рудлог тоже раскрылись.

Весь Императорский город был наполнен не только ароматом, но и звуками радости — пели пташки-равновесники, выводя гармоничные, складывающуюся в единую торжественную и радостную песню трели, пели обычные птицы, и даже деревья шумели так, как только шумит стремительный весенний ветер в едва позеленевших ветвях.

По всему Йеллоувиню неслось сейчас счастье, как при ожидании праздника в детстве, и народ страны готовился отметить восшествие на престол Цэй Ши, достойного сына своего отца, сливовым вином, медом и хлебом, молитвой Желтому и танцами до рассвета, как положено было испокон веков,

Огромная семья Ши во главе с наследником Цэй Ши в это утро была занята. Одетые в простые и скромные наряды бабушки и мамы, отец, дядя и тетушки, сестры и сам Вей, а также многочисленные двоюродные и троюродные родственники, супруги и наложницы сначала посетили стоявшую в густой персиковой чаще семейную часовню Ши. Часовней она из-за обилия семейства называлась лишь номинально, а на самом деле была гигантским храмом с прозрачными солнечными стенами из желтого хрусталя и крышей, завивающейся спиралью. У дальней стены в позе лотоса сидел Желтый ученый, в одной руке держа весы, а в другом — свиток с законами. Семья, зайдя на раннюю службу, убедилась, что золотая корона династии, украшенная фиолетовыми и желтыми сапфирами, небольшая, с невысокими зубьями, исчезла с постамента, на котором она хранилась после смерти императора.

Бывало уже, что корона оставалась на месте — и тогда наследники понимали, что чем-то рассердили первопредка, и уходили еще на три дня поста, чтобы понять, чем вызвали неудовольствие и исправить проступок. Но сейчас Желтый был благосклонен и улыбался, рассеивая от себя волны равновесия и спокойствия на всех своих многочисленных потомков, поющих благодарственные гимны.

У выхода из часовни ждали семью придворный маг и Ли Сой. Старый маг, показывая придворному плетения и координаты, создал большой переход на другой конец страны, к городу Менисей. Туда, где в поле, еще не просохшем от крови, в поле, взрытом артиллерией, усыпанном оружием и патронами, покрытом ошметками хитина и тушами инсектоидов, окруженном великанами-деревьями, из которых призывал Хань Ши равновесников, стоял гигантский шатер золотого вьюнка.

И там семья, и мужчины, и женщины, поклонившись стихийному духу и месту памяти своего отца и деда, засучив рукава, принялась за работу.

Цэй Ши попросил вьюнок сделать в одной из сторон большой полукруглый проход — и сплелись побеги вьюнка спиралью, обрамляя его. Женщины тем временем, повязавшие на волосы платки от солнца и надевшие широкие соломенные шляпы, чтобы не обгореть, широкой горстью разбрасывали вокруг вьюнка семена.

Цэй Ши зашел внутрь, под купол размером со стадион, и за ним зашли все остальные. Зашел и Вей. Отец прошел к противоположной от входа стене, приложил руку к земле и просвистел молитву-призыв. Задрожала земля, и из-под руки Цэй Ши пробился широкий, в два метра, колодец с тяжелой, зеркальной, будто ртутной водой. То пришел по зову еще один старый дух — и по воле наследника над колодцем образовалась гигантская зеркальная статуя Желтого, ровно такая, какая была у них в семейной часовне.

Мин Ши, дядя Вея, тем временем работал с землей внутри вьюнка — поднимал кругом валы, оформляя их как скамейки, укрытые плотной зеленой травой, устилал травой пол под вьюнком.

Старшая сестра Вея, зайдя под купол, подняла руки к плетеному потолку — и потекли вниз побеги, образуя под потолком шестьдесят шесть вместилищ для магических светильников. Ли Сой, подождав, пока закончит принцесса, наполнил их холодным золотым огнем, что будет разгораться в ночи и гаснуть с восходом солнца, и купол будет сиять издалека.

А Вей Ши, прикрыв глаза, прикоснулся к вьюнку и прошептал:

Здравствуй, дедушка. Помоги мне, пожалуйста.

И затем вспомнил, каким видел деда в бою — в развевающихся одеждах, тонкого и прямого, несломленного и жесткого, противостоящего силе не меньше своей. Под руками принца справа от входа создавалась из побегов вьюнка ниша, а в ней вставал из них же дед — высотой в пять человеческих ростов, великий и могущественный, любящий свою страну и свою семью. За спиной его стелился огромный тигр — его вторая ипостась.

Вей Ши поклонился статуе деда и пошел дальше по стене. И там под его руками из узлов и побегов вьюнка создавалась история боя — та, что видел он в видениях девочки Каролины, те, что застал он сам. Тигр и всадник на охонге. Невидши вокруг. Первое столкновение. Появление Вея. Победа деда. И на другой стороне от статуи первопредка семьи рисовал побегами он то, каким помнил дедушку во дворце — вспоминал фотографии его коронации, его в домашней обстановке с женами и детьми, его же на троне и среди