– Вы тоже актер? – прямо спросил он.

– Да, – печально кивнул Савелий. – Не передать как скучаю по сцене. Но, согласитесь, мой Иван – настоящее чудо! Никто не заподозрил в нем фальшивку! А я честно выкладывался в работе над этой ролью. Придумал ему биографию: Иван был обычным деревенским мужиком…

Илья перестал его слушать, тем более по Лизавете знал, в какие дали актеров уносят рассказы об их работе. Но при этом оценил тактичное «никто не заподозрил» Савелия. Никто, как же. Это Илья ничего не заподозрил! Пусть и поводов для этого не было. Иван вел себя примерно, почти ни с кем не разговаривал и честно исполнял обязанности дворника и просто помощника по хозяйству.

А теперь, видимо, придется попрощаться и с ним.

Не дом, а театр одного зрителя! Где Илья сидит в зале, а все прочие носят маски и прячутся за декорациями, разыгрывая для него постановку. Стоит же подняться со своего места и зайти за сцену, как разворачивается совсем иная картина. И актеры без масок тоже выглядят совсем иначе.

– А с Лизаветой вы… – наконец озвучил он то, чем сильнее всего терзался.

– Нет, что вы! – Савелий помахал на него руками. – Говорю же, дружим мы, с самого детства. Лизка из нас самая пробивная была, мы, мальчишки за ней угнаться не могли. Это потом ее Баташева заметила. Сказала, что талант у нее большой, нужно только над собой поработать. Лизка вначале загорелась учебой, целыми днями там торчала, меня вот, заманила, так и не доучился на плотника. А потом вокруг нее парни виться начали, и в Лизке будто что-то сломалось. Посчитала себя самой красивой и талантливой, забыла, как с нами лазила через забор вишни воровать.

Он вздохнул и опустил взгляд, а Илья не стал перебивать или торопить. Честно говоря, он и не думал о том, как жила Лизавета до театрального, а она не рассказывала.

– И с Баташевой они потом рассорились, – вздохнул Савелий. – Та, хоть и прекрасный педагог, а характера тяжелого. Про Лизу и сам знаешь. Это сейчас она смягчилась, а тогда… Тогда она была на взлете, никого слушать не хотела. У нее были роли, поклонники, перспективы… Говорят, сам государь, батюшка нынешнего, на ее спектакли заглядывал. Потом все на спад пошло. Лизины выходки отпугивали и режиссеров, и других актеров. Никто не хотел с ней работать. Она хоть и звезда, а нашлись те, кто сиял ярче, и стал потихоньку выживать ее из Снежеграда. Тогда-то Лизка Андрея и встретила, тот в ней души не чаял. Да…

– Но Лизавета и потом играла, – вспомнил Илья.

– Играла, – устало кивнул Савелий, – говорю же, талантливая она, и красивая очень. Пусть и без прежнего успеха, но в постановках мелькала регулярно. Я все больше по второстепенным ролям, а потом ушел в режиссеры, переучился даже. Театр наш небольшой, постановки на детей рассчитаны, но билеты всегда раскупались! Из-за него я и влип в неприятности. Ох…

Этот большой, несуразный человек в потертой одежде ссутулился еще сильнее и закрыл лицо руками. Продолжил не сразу, долго собирался с силами.

– Пришел ко мне один фабрикант, якобы хотел стать нашим меценатом. Я так обрадовался! Это же новые костюмы, декорации, свет, в конце концов. Уже расписывал планы на новые постановки, думал обновить кресла в зрительном зале. А потом… Я подписывал какие-то бумаги, а по ним оказалось, что мой завод… Вы только подумайте, я владел заводом и не знал об этом! Так вот, мой завод взял на себя исполнение госзаказа, деньги исчезли, а с ними и наш добрый меценат. Меня забрали в полицию, там под суд и двадцать лет. А для меня это как пожизненное.

– Все равно не понимаю, при чем тут Лизавета?

– Она меня вытащила с Пламенного.

Илья закашлялся от удивления. Матушка, конечно, мастер преподносить сюрпризы, но этот даже для нее чересчур. Организовать побег из тюрьмы? Это само по себе тянуло на хороший срок. А он, конечно, хотел, чтобы матушка переехала куда подальше, но не на Пламенный же!

– Глупость какая-то, – озвучил свои мысли Илья. – Оттуда не сбегают.

– Лиза дом продала, – виновато произнес Савва. – И на эти деньги оплатила участие пары охранников в нашем безумстве. Те подстроили мою смерть и помогли выехать. Думаю, они согласились на это, потому что видели, что я не виновен.

А скорее – очень любили деньги. Дом в Ржевце потянул на столько, что хватило бы на пару домов поскромнее и поближе к столице. Но озвучивать это Илья не стал.

– Долго думала, куда бы меня спрятать, потом Лиза подбросила этот вариант с дворником. Кто будет приглядываться к диковатому мужику? Тем более документы Лизка тоже купила, качеством не хуже настоящих.

Илья потер висок, раздумывая над ситуацией. Укрывать преступника – серьезный проступок, но и просто так сдать Ивана, то есть Савву – тоже плохая затея. Почти четыре года он проработал у них без всяких нареканий. И теперь отправить его на Пламенный? Если двадцать лет было и срок за побег…

– Да вы не волнуйтесь, – проговорил Савва. – Я сейчас же соберу вещи и уйду, не буду вас тревожить. Сам понимаю, ситуация так себе. Если всплывет, достанется и вам, и Лизе.

– У меня есть знакомые адвокаты, если что – могу дать контакты.

– Буду благодарен, – усталый дворник улыбнулся ему. – Я же свои заработки почти не тратил, скопилась неплохая сумма. Может что и выйдет. Если нет – буду проситься поближе к границе, говорят, у них там неплохой театр есть, хоть и самодеятельный. Я, признаться, больше не могу без сцены и без своего имени. Хотя Лизу жалко… Я же после побега был как ребенок, ничего сам не мог. А она за мной ухаживала, эликсирами отпаивала. Тот, который охранники подсунули, оказался сущей дрянью.

– Что за эликсир? – спросил Илья просто так, из чисто профессионального любопытства.

– От Ифрийских колдунов, выпьешь – становишься точно мертвый, даже лекари обман не раскроют. Так боялся его пить… Думал, вправду не проснусь. Охранники еще смеялись, что если перебрать с дозой, то как придешь