Солнечный Зайчик занервничал, задергался, ему не понравилось, что в мое тело проникает чужая, еще и враждебная энергия.

Мы так просидели с полчаса, я чувствовала, что холод уже добрался до локтя, пальцы ломило, будто они находились в ледяной воде, но я стоически терпела. А потом Эрвил опустил руку, положив ее на мою.

— У вас всегда такие горячие руки, — вдруг сказал он мне, хотя я чувствовала свою руку полностью обледеневшей.

— А у вас очень холодные.

Я повернулась к нему, чтобы посмотреть в лицо, а он ко мне. Все будто пропало, мы сидели и смотрели друг другу в глаза. Я будто провалилась в эти сияющие голубые льдинки. Не знаю, сколько времени прошло, в себя привел какой-то шум в доме.

Я огляделась. В комнате было очень светло — буря за окном улеглась и теперь в окна заглядывало яркое зимнее солнце.

Я легонько кашлянула, чтобы справиться с внезапно пересохшим горлом.

— Как скоро привезут жребий?

Эрвил тоже вдруг будто очнулся и убрал свою руку с моей.

— Мы отправили послание в главный храм Праматери, но ответа пока не было. Нам нужен более плотный контакт, — выдал он вдруг.

Я уж подумала о том самом. Сердечко заколотилось, как пойманная птичка, но супруг вдруг улегся на диване, вытянулся и устроил голову у меня на коленях.

Я замерла, не зная, что предпринять. Смотрела на белоснежные волосы, рассыпавшиеся по подолу моего простенького домашнего платья, на аккуратное ухо, на более темные, чем волосы, небольшие бачки, белоснежную щеку. Еще не знала, что делать с так и зависшей в воздухе правой рукой, потом подумала и положила ее мужу на плечо. Он слегка вздрогнул.

— Что мне нужно делать?

— Ничего, просто сидите.

— Ладно.

Он прикрыл глаза. Очень скоро просто сидеть мне стало скучно, и я погладила его волосы. Они были холодными и очень гладкими, как шелк, очень приятными на ощупь. Я гладила-гладила, потом запустила пальцы ближе к голове. В детстве я обожала, когда мама перебирала мне волосы и легонько массировала голову. Мне показалось, что и Эрвилу должно понравиться. Не знаю, понравилось ли, но возражать он не стал или вовсе уснул. Я сидела, смотрела и поглаживала. Внутри сейчас теплился не только огненный дух, но и нежность к этому странному ледяному человеку, моему мужу.

За окном уже стемнело, мне о себе вовсю напоминал выпитый чай, ноги, на которых лежала голова мужа, казавшаяся с каждым мигом все тяжелее, совсем онемели, а Эрвил все лежал, ровно дыша.

Из кухни выглянула Тинора, посмотрела на нас. Мужчины за ее спиной осторожно, один за одним, выбрались через черный ход из дома, отправились в свою пристройку растапливать печь и прогревать ее.

В какой-то момент я неловко шевельнулась, Эрвил дрогнул и открыл глаза. Сел, посмотрел на меня, потом посмотрел на часы.

— Мне пора. Я приеду еще через несколько дней.

— Хорошо.

Но вставать муж не торопился, все смотрел на меня. И я решилась попросить.

— Не могли бы вы оставить немного средств для моего содержания?

С Эрвила разом слетел весь благой настрой.

— Для снабжения дома всем необходимым выделяется достаточно средств, — резко выдал муж с посуровевшим лицом.

Чего⁈ Я вспомнила полуразряженные грельники, гнилую капусту и затхлую крупу. А Эрвил между тем продолжал:

— Вам нет нужды никуда выбираться, так что хватит того, что выделяется.

— Вы не видели в каком дом был состоянии. Я питаюсь со слугами самой простой едой.

— Это заметно, — он хмыкнул.

И я поняла, что зря не похвасталась тем, что приготовила пирожные сама. Теперь-то поздно уже — не поверит.

— Вам здесь нужно пробыть всего несколько дней, — Эрвил поднялся с дивана и теперь смотрел на меня сверху вниз. — Думаю, вы сможете пережить то, что приходится питаться простой едой, тем более, вижу, что средств на разные излишества вам хватает.

Я тоже вскочила. Рост у нас был почти одинаковый, так что уставилась мужу в глаза, снова начавшиеся светиться.

— Я сразу поняла, что вы скупердяй! — кулаки сжались от ярости.

— Что⁈

— Ничего! Я опасалась, что погибну от вашей силы, но вы и без нее справитесь!

— Погибающей вы не выглядите!

— Хотите довести до этого⁈

Еще пару минут мы орали друг на друга, обвиняя. Уже не помню даже в чем. А потом Эрвил выскочил из дома хлопнув дверью. Поле боя осталось за мной. Я постояла немного, разрываясь от злости. Хотелось догнать муженька и пнуть, но он уже, наверняка, уехал.

Глава 17

Я буду делать бизнес

Как можно испоганить гороховый суп? Мирна справилась. По-первых, горох у нее разварился в пюре, во-вторых, пригорел. Я с трудом одолела свою порцию.

Однако я съела, не жаловалась, мне нужно было заесть стресс. Можно было сладеньким закусить досаду и обиду, но муженек и так сожрал на пятьдесят леодоров. Ладно, так и быть, на сорок, одну я сама съела. Но за ручку держал, голову на колени клал, еще и пироженок за мой счет наелся, а денег не дал! Как я зла! Так что подгорелый супчик оказался прямо в тему.

Сайя забрала у меня грязную посуду, чтобы помыть, подала чай без ничего, потому что весь сахар и весь мед я ахнула в свои десерты. Я отвлеклась от собственных мыслей и обратила внимание, что женщины смотрят на меня неодобрительно, даже с явным осуждением.

— Что? — спросила я.

Служанки опустили глаза, разве что Тинора медленнее других.

— Так что не так? Говорите уже, чем шушукаться за спиной.

— Исса, — Тинора, как старшая и как та, что была ближе других ко мне, решилась. — Нехорошо это.

— Что?

— У мэлисса Эрвила теперь супруга есть. А он к вам пришел.

— Вот вы странные. Так он же ко мне пришел, а не я к нему. Что же мне надо было делать?

— Прогнать? — робко высказалась Лута.

Хмыкнула не только я, но и Мирна с Тинорой.

— Как это я мага могу прогнать, да еще главу рода? Кто я, а кто он?

— А если жена узнает? — совсем шепотом спросила Лута.

Я только развела руками, то, мол, мне неведомо. Но