Мир поплыл перед глазами.

Но я всё равно успела увидеть: красный огонь в глазах свекрови. Нечеловеческий, пугающе спокойный, почти торжествующий. Хаос. Это был Хаос.

— Взять ее! — закричала я, указывая пальцем на леди Тарвийскую. — Она Одержимая.

Но уже было поздно. Дарклэй лежал на холодном каменном полу. Кровь струилась из уголка рта, медленно пропитывая воротник. Я рухнула на колени рядом, не чувствуя ни пола под собой, ни боли в коленях.

— Нет, нет… — я хватала его за лицо, за руки. — Не смей! НЕ СМЕЙ!!!

Он не отвечал.

Одержимую… уже скручивали. Она сначала сопротивлялась, выкрикивала что-то бессвязное — проклятия, угрозы. Но вдруг резко затихла. Замолчала, увидев второго сына. Каэлис стоял в проёме, бледный, как полотно, и смотрел на неё так, как не смотрят даже на предателей.

— Лекаря!!! — заорала я, раздирая себе горло. — Лекаря!!!

Кто-то подбежал. Оттолкнул меня в сторону. Самого Дарклэя подхватили и отнесли на диван, уложили на единственную мебель, что тут была.

У него проверяли пульс, совершали магические манипуляции.

— Что я наделала… — слышалось позади. — Что я сделала…

Свекровь пришла в себя и теперь была шокирована происходящим.

Я встала с колен, опираясь на каменную стену. Меня шатало. В голове была пустота, ощущение потери не покидало. Видеть Дарклэя без сознания… Такого сильного, крепкого, несломленного — было невыносимо.

Просто невозможно.

Я посмотрела на свои ладони. Они были все в крови.

В его крови.

Я подняла взгляд на леди Тарвискую. Её уже спеленали воины главы Тайной канцелярии. Надели на неё цепи, и даже то, что она пришла в себя, не о чем не говорило — было видно, что в ней всё ещё таится хаосит, просто он отошел на задворки сознания.

Женщина плакала, глядя на старшего сына. Я отметила про себя, что хаосит видимо, заразил женщину совсем недавно, раз она сейчас стала собой. Елена рассказывала, что те могли перехватывать контроль над человеком — и тот даже не помнил, что делал. Да что там, об этом же говорил и начальник безопасности Дарклэя — Грей. Он обещал научить «хаосита» в моём теле, чтобы тот поскорее получил полный контроль, а не частичный.

Снова посмотрела на леди Тарвискую, женщину, которая должна была быть опорой Дарклэя, хранительницей рода…

Подошла к ней. Она смотрела на сына круглыми глазами. Из них текли слезы. Она перевела на меня заплаканные глаза. В глубине их всё ещё сверкал красный, хищный огонёк.

— Что он вам пообещал? — спросила я.

— А?..

— Что он вам пообещал? — повторила я жёстко, смотря ей прямо в глаза, стирая свои слезы и размазывая кровь мужа по щеке.

Но та отупело смотрела на меня.

— Вы впустили в себя паразита. Я вижу его так же ясно, как и вы. Я могу освободить вас от него, а могу превратить в пыль одним касанием. Отвечайте, — процедила я.

— Я… я хотела встретить истинного… снова. Я хотела молодости…

— Но вы и так выглядите молодой… Зачем?

— Это иллюзия, — прошептала она. — После потери супруга, своего истинного, я… изменилась. Наша связь питала меня…

Я вдруг заметила на её шее медальон. Потянулась, сорвала. И иллюзия растворилась. Передо мной предстала не юная красавица, а зрелая, статная женщина. По земным меркам — лет шестьдесят, не тридцать, как казалось до этого.

— Какая же вы дура… Вы красивая женщина. Надо принимать возраст, жить…

— Потеряешь истинного — и поймёшь, — прошипела вдруг свекровь. — Когда превратишься в старуху…

Я покачала головой, усмехнулась с горечью:

— Я буду стареть, как положено. Я человек. И Дарклэю помогут.

— Ты ещё молодая. Ты ничего не понимаешь!

— Может быть. Но вас я в любом возрасте не пойму.  Продаться Хаосу ради красоты… ради молодости. Когда ваши сыновья сражались с ним. Когда имперцы гибли, чтобы не дать иномирной армии поработить всех.  Это… подло. Если бы вы спасали смертельно больного ребёнка — я бы поняла. Верю, что хаоситы могут надавить на больное, стать тем самым лучом света во тьме, подарить надежду на жизнь близкого и дорогого вам человека, да даже шантажируя вас жизнями родных, я бы поняла. А вот как у вас… — я скривилась, глядя на женщину. — Нет. Не пойму. Потому что вы искали только свою выгоду. Вам ведь даже новый истинный не интересен как личность, вы желаете получить вторую молодость, не так ли?

— Убей меня в таком случае. Я не смогу жить. Не хочу… быть такой… жить с этим…

Я покачала головой. Прикоснулась к её груди — и женщина отпрянула в немом крике.

Я отвернулась.

— Нет, вы будите жить и помнить, что сделали. Нести ответственность за свои поступки.

Две другие леди в углу — тоже с алым свечением внутри. Я молча очистила их. Не было ни сил, ни желания слушать их лживые оправдания.

Я снова опустилась на пол напротив Дарклэя. Обняла себя за колени и стала раскачиваться из стороны в сторону.

Я видела, как один лекарь сменился другим, как извлекли из груди мужа клинок. Но по суете, по взглядам… я понимала. Всё было очень плохо.

Глава 49

Я смотрела, как они пытались спасти Дарклэя.

Голоса гремели, отдаваясь эхом под сводами этой небольшой округлой комнаты, кто-то отдавал приказы, кто-то передавал бинты и склянки. Лекари толпились у его тела, один накладывал заклинание стабилизации, другой подносил к губам отвары, кто-то третий пытался остановить кровь, льющуюся из груди.

Бесполезно. Всё бесполезно.

Мой дракон лежал, тяжело дыша, глаза его были закрыты, ресницы подрагивали. Лицо серело прямо у меня на глазах. Как будто жизнь уходила из него — по капле, с каждой секундой, с каждым ударом моего сердца.

— Дарклэй… — выдохнула я, ползком приближаясь. Мне не хватало воздуха. Всё тело сводило судорогой от страха. От боли. От невозможности.

Я чувствовала, как он ускользает. Чувствовала всем своим существом.

А потом взгляд зацепился за клинок.

Он валялся в стороне, отброшенный кем-то из лекарей. В крови. В его крови. Тёмная сталь поблёскивала.

Я шатаясь, подошла к клинку. Схватила его. Почувствовала, как липкая кровь липнет к пальцам. Руки дрожали.

— Он был отравлен? — спросила я, оборачиваясь. Меня никто не услышал. Все суетились у тела моего мужчины,