Фарие в гостевой зал не допустили. Не потому, что Кейн ей не доверяет, просто всегда лучше перестраховаться. Ведь если дело пойдёт, то найдётся масса желающих выяснить секрет производства.

А нам не нужны конкуренты.

На переработку всех четырёх мешков уходит чуть больше пяти дней.

К исходу этого времени я ещё успеваю отобрать вещи из сундуков на продажу. Критерий отбора прост: всё, что весит мало, выглядит ценным и умещается в один большой мешок. Второй мешок среднего размера я постепенно заполняю готовыми бусинами. А третий — личными вещами. В отдельную холщовую сумку умещаются сухари, сушёное мясо и что-то наподобие кожаного бурдюка, наполненного водой.

Таким образом, уже к вечеру пятого дня всё оказывается готовым к отплытию… всё, кроме самого Кейна.

Я заметила, что к ежедневной зарядке он начал добавлять упражнения с мечом. Свои тренировки он проводил уединённо в одной из пустующих комнат башни. Пожалуй, я бы о них и вовсе не узнала, но в какой-то момент дверь в комнату оказалась неплотно закрытой, а я как раз проходила мимо.

На Кейне не было рубашки, а его меч сверкал в воздухе с той скоростью, которую не успевал отслеживать мой глаз. Я не смогла заставить себя оторвать взгляд — просто замерла и старалась дышать очень тихо... Вот только долго наслаждаться зрелищем у меня не вышло - спустя минуту Кейн остановился, слабо пошатнулся и как-то неловко оперся рукой о стену. Он стоял так довольно долгое время, надсадно дышал и жмурился, словно пытался вернуть зрению чёткость.

Когда его дыхание более-менее выровнялось, Кейн попытался снова поднять меч, но не смог завершить даже начальное движение. Его руки крупно затряслись, и сам он с рычанием обессиленно опустился на пол.

Больше всего на свете мне хотелось подойти к нему… но жалость — не то, что в этот момент было нужно лорду Кордэйну. Признание собственной слабости и без того даётся ему тяжело, так что свидетелям он бы не обрадовался.

Пришлось тихо уйти.

— Кейн, ты уверен, что не стоит подождать ещё хотя бы пару дней? — спрашиваю, приподнимая мешок с бусинами.

Тяжёлый.

— Нет, Тайли. Каждый день — это риск. Тем более, что Морану и Фарие придётся остаться в замке.

— Мы никак не можем взять их с собой?

— Лодка рассчитана лишь на двоих. Я думал о том, чтобы вывести их из замка по очереди, но, плавая туда-сюда под носом у наёмников, мы тоже рискуем. Что, если кто-то из них случайно окажется ночью на берегу?

Он прав… Кейну пришлось бы сделать пять ходок, чтобы мы все оказались вывезены из замка.

Пять заигрываний со смертью.

К тому же это займёт всю ночь и потребует от него столько сил, сколько у него пока нет. Да и что в таком случае делать с животными? Их же перевезти на лодке не получится.

— Наверное, будет лучше, если временно разместить животных в самом замке? Тогда можно будет запереть двери на все железные засовы. Даже если наёмники решатся перелезть стену и попадут во внутренний двор, пройти дальше не выйдет. Так?

— Да, Тайли. Двери замка достаточно прочные.

Так и решаем. Кейн отдаёт Морану и Фарие все необходимые распоряжения, а затем мы тепло одеваемся и спускаемся на нижние ярусы.

Лодка уже нагружена нашими мешками. Остаётся только забраться в неё и отплыть.

— Ляг на дно и не вздумай вставать, Тайли, — строго шепчет Кейн, когда мы проплываем под аркой с приподнятой железной решёткой.

Через некоторое время Моран её снова опустит, но шум может привлечь внимание, так что мы должны успеть отплыть от берега как можно дальше. Туда, куда не долетают арбалетные стрелы.

Нам везёт. Ночь сегодня безлунная, и наши силуэты практически сливаются с тёмной озёрной гладью. Чтобы ориентироваться, Кейну вполне хватает тусклого отсвета заснеженных берегов.

И всё же моё сердце бьётся так, словно в меня вот-вот снова вопьётся стрела невидимого арбалета.

Мне страшно, и я вглядываюсь в пугающую черноту возвышающегося над берегом леса, думая о том, что в нашем плане всё же есть слабые места.

К примеру, у наёмников тоже может быть лодка. А если лодок и нет, то заметив нас, они могут догадаться отправиться к Мшистому Причалу, чтобы устроить на берегу засаду…

Я бы хотела обсудить свои страхи с Кейном, но уверена, что он и без меня понимает все опасности, так что полезнее всего сейчас будет… просто молчать.

Молчать и прислушиваться к окружающему миру.

— Тайли, — моих замёрзших губ касаются тёплые губы Кейна. — Просыпайся, сладкая. Мы уже на месте.

Сонно открываю глаза, всё ещё пытаясь осознать были ли его губы плодом моих фантазий…

Не были.

Он так близко и всё ещё тяжело дышит. Очевидно, долгая работа на вёслах далась ему нелегко, но я делаю вид, что не замечаю этого. Вместо слов провожу ладонью по его щеке, слегка зарываясь в прохладные чуть волнистые волосы.

Кейн на мгновение прикрывает глаза.

— Корабль отплывает на рассвете, Тайли, и нам придётся поторопиться, — уголки его губ рождают невесёлую улыбку.

Когда он выбирается из лодки и подаёт мне руку, в его взгляде мелькает сожаление.

***

Кейн долго торгуется с капитаном пришвартованного торгового судна, сбивая цену за каюту. Не потому, что мы не можем отдать нужную сумму сразу, а просто именно так бы и поступили обычные крестьяне.

Наши богатые зимние одежды скрыты под длинными старыми накидками, а все вещи собраны в обычные холщовые мешки.

Не стоит привлекать внимание.

На пристани довольно темно и дует холодный ветер. Кейн намеренно сутулится и становится к капитану таким образом, чтобы прикрывать капюшоном левую сторону лица, якобы закрываясь от ветра.

Ему нельзя себя раскрывать.

На корабле мы окажемся один на один с командой, и я даже думать не хочу, что может случиться, если кто-то из них работает на брата короля.

Наверное, Кейн думает так же, потому что как только мы заходим в каюту, он запирает дверь на засов и подставляет к ней стул. Потому что стул — это единственное, что не прибито здесь к полу.

От взлома это не спасёт, но если какому-то ловкачу удастся незаметно открыть засов, то стул создаст шум и хотя бы предупредит об опасности.

Опасности…

Слежу за уверенными движениями Кейна и чувствую, как ускоряется ток крови. Не от страха, а от мысли, что я оказалась