- Лола? – голос у меня в это мгновение такой, что только детишек по ночам пугать – вылитая старуха-ведьма.

А эта нехорошая… соседка молчит! Ждет, пока меня инфаркт настигнет?! Так уже совсем немного осталось!

- Лола?!! – в этот раз я почти перехожу на ультразвук, летучие мыши мной бы гордились.

Соседка, наконец-то, отмирает и садится прямо на пол, держа в руках какой-то большой бумажный конверт.

- Еще бы немного, и он бы промок – зачем-то говорю ей, понятия не имея о содержимом.

Лола при мне открывает большой конверт, а там какие-то бумаги. Она сначала просматривает их бегло, а потом кидает на меня взгляд а-ля улитка, это когда глаза настолько открываются в удивлении, что буквально вываливаются из глазниц и почти висят вниз, как у улитки. Это я придумала такую фразу, когда была ребенком, с тех пор у меня на вытаращенные глаза только такая ассоциация.

- Что? – спрашиваю, устав любоваться ее глазными яблоками.

- Я просто не верю, - говорит соседка, усаживаясь поудобнее прямо на влажный, еще полностью не просохший после поломки стиралки, пол.

- И? – честно, надоедает уже. Хочется домой, в любимую постельку, поспать, в конце концов.

- Это завещание. Мама написала. Тут бумаги на эту квартиру и на дом, который забрал дядя…

- Она оставила все тебе?

- Да! Теперь я смогу отсудить дом! – Лола стремительно подскакивает с полу, словно собралась прямо сейчас бежать к адвокату. – Боже, не могу поверить!

Она начинает смеяться, а потом внезапно обнимает меня.

- Спасибо, Летта! Когда ты только пришла, я решила, что ты и правда, не в себе. Но теперь…я тебе верю. Скажи…, а мама… она еще здесь?

Я осматриваю кухню сквозь зеркало.

- Нет, извини. Ее тут нет.

- Жаль, ну да ничего! Спасибо! А давай выпьем? Отпразднуем нахождение этих документов. Ума не приложу, как они могли туда упасть, за машинку?

- Да откуда же мне знать? И нет, спасибо, я не пью. Я лучше пойду, устала очень. Не провожай.

И выскакиваю на выход прежде, чем Лола успевает вообще хоть что-то понять. Перевожу дыхание уже в своей квартире. Ну и денёк! Почти с наслаждением укладываюсь в постель, вспоминая тот случай, после которого зареклась пить. Когда мама умерла, я больше месяца никуда не выходила, сидела дома и ела уже непонятно что. Тогда приехала подруга, привезла продуктов и готовой еды, а также бутылочку дорогущего вина. Почти всю ночь мы провели в разговорах и воспоминаниях о маме. Под утро заснули.

И мне приснился такой жуткий кошмар, что до сих пор при воспоминании о нем, кожа покрывается мурашками. Я видела дом и трех женщин на кухне, не их лица, а только фигуры и распущенные длинные волосы. Они что-то делали, бормоча и зажигая свечи. А я смотрела в окно и видела, как из лесу ползут, словно змеи, тени деревьев. И небо все укрыто вороньем, хоть и ночь уже. А страшный шорох-треск, с каким эти тени пытаются пролезть в дом, до сих пор преследует меня во снах.

Проснулась я тогда с криками и в поту. С тех пор спиртное даже на запах не переношу.

Зевнув, засыпаю, чтобы проснуться утром выспавшейся, как младенец. Бодрая и полная сил, принимаю душ и завтракаю, а потом бегу на работу. К концу рабочего дня выясняется «радостная» новость: к нам приедет с проверкой большое начальство и срочно нужно подготовить квартальный отчет о проделанной работе. И конечно, он достается нашему отделу и его шефу.

В общем, с работы я уже выползаю после восьми вечера. Пока иду по темному коридору, замечаю, что в кабинете начальника горит свет. Чем ближе я к двери, тем сильнее загорается в груди чувство, что мне нужно зайти и что-то спросить, а еще, что надо торопиться.

- Мистер Дэнтон, я прошу прощения. Ухожу домой, возможно, вам что-то еще нужно.

Мужчина поднимает на меня уставший взгляд.

- Мисс…

- Мартен, Виолетта Мартен, работаю в вашем отделе, младший менеджер.

- Француженка? – спрашивает с легкой улыбкой.

- Только по фамилии, - улыбаюсь в ответ, но чувство, что мне очень нужно торопиться не только не пропадает, а усиливается.

- Спасибо, мисс Мартен, мне ничего не нужно. Наш отдел готов к отчету.

Ощущение, что я зря трачу время становится просто невыносимым. Вздрагиваю, это не остается незамеченным.

- Что такое? Вам нехорошо? – спрашивает начальник.

- Простите, у меня какое-то странное чувство, - ощущаю себя крайне глупо и боюсь продолжать.

- Какое? – настаивает мистер Дэнтон.

- Мне нужно домой. СРОЧНО – в последнее слово я вкладываю всю тревогу, которая сейчас крутит мне желудок, давит сердце и заставляет дышать прерывисто и поверхностно.

- У вас что-то случилось?

- Еще не знаю… - отвечаю, чувствуя себя еще глупее, хотя, казалось бы, куда уж больше.

- Я подвезу, - тут же вскакивает начальник со своего места, вызвав у меня крайнее недоумение.

- Но как же? А отчет? – пытаюсь ему напомнить, но мы уже идем к лифтам и спускаемся к подземной парковке.

- Все успею, - начальник крайне категоричен, а я уже на такой стадии нервозности, что даже не хочу возражать. – Куда везти?

Называю адрес, вызвав удивление у мистера Дэнтона.

- Надо же, я живу от вас в двух кварталах. Странно, никогда вас не встречал, а мы, наверное, ходим в один и тот же магазин на углу.

Автомобиль несется, как на пожар. Все светофоры дают нам зеленый свет, доезжаем до моего дома за считанные минуты.

- Удивительно, быстро управился, - удивляется даже мой добровольный водитель. – Раз так, заеду домой, возьму свежую рубашку. Всего хорошего, мисс Мартен.

Выхожу из машины, автомобиль тут же уезжает, а я понимаю, что чувство тревоги, почти паники, прошло. Недоуменно оглядываюсь вокруг, и, пожав плечами, захожу домой.

На следующее утро меня вместо будильника будит телефонный звонок.

- Мисс Мартен? – слышу в трубке голос начальника и, мягко говоря, сильно удивляюсь.

- Да, слушаю вас, – отвечаю слегка охрипшим после сна голосом, а сама думаю, ну все, капец, он вчера