Сквозь редкие просветы чуть поодаль мимо нас проезжала череда экипажей или карет. Фиг знает, как они называются. Ну те, которые с крышей. И много их. Только сейчас штук десять насчитала. И всадники конные сопровождают. Я на Ваську скосилась, ткнула локтем, глазами вопрос задаю. Он плечами пожимает.

Потом опять шевеление сбоку. Я веточку рукой отодвинула, высматриваю кто там так же, как и мы прячется. А там парень, пригнувшись, стоит и пристально так на кавалькаду смотрит, сам губами шевелит, как считает.

А за ним чуть поодаль два коня к дереву привязанные копытами шерудят. И вдруг парнишка этот, как рванул к дороге и всё, не вижу его больше. Переглянулись мы с Васькой, дальше лежим смотрим. Развитие действий ожидаем.

Не ошиблись мы в ожиданиях. Парень опять появился и девушку за руку тянет. Одежда на девушке богатая и чувствуется и тёплая. А на голове вуаль густая. В этих краях девушкам нельзя лицо что ли открывать – не поняла.

—Любушка, давай быстрей! Я мужскую одежду приготовил. Переодевайся. Я отвернусь. И артефакт достану.

Девчонку два раза не пришлось просить. Скинула она молча прямо на землю вуаль с головы. Пальтишко длинное. Платье сбоку расшнуровала – в рубахе исподней осталась. Туфли стащила и давай на себя мужскую одежду натягивать. Сапоги длинные надела.

Парень подбежал с камнем каким-то в руках.

—Вытягивай руку.

Девушка эта руку вытянула, а на ней браслет широченный чёрный с символами серебряными. Поводил парень камешком около браслета, тот щёлк и раскрылся, и на землю свалился.

—Всё, Люба,—теперь ты только моя. Сейчас в мои земли и свадьбу сыграем.

Девушка счастливо улыбнулась, кивнула, косы свои светлые под шапку мужскую засунула. Кафтанчик короткий натянула. Вскочили они на коней и в обратную сторону рванули.

Лежу. Холодно. А пред носом считай зипунчик тёплый, да платье сухое валяется. Безхозное уже. И что обидно — намокать скоро начнёт. Опять дождик закапал. Да плевать.

Вылезла я из-под куста, скинула вещички свои мокрые, шорты только оставила и давай наряд ничейный натягивать. На размерчика три больше оказался, но так это и лучше. Быстро в него впрыгнула. Туфли тоже, заразы, великоваты, но не мне сейчас на жизнь жаловаться. Даже вуаль натянула — какая-никакая , а защита от дождя.

Васька сидит сумлевается:

—Яжечка, может, лучше до деревни дойдём и там ограбленными прикинемся?

—Вась — огрызнулась я.— у меня и так уже зуб на зуб не попадает, я до деревни, конечно, дойду, только помру там сразу от воспаления лёгких. Давай, лучше я в теплой одежде до туда добреду , а там посмотрим. И браслет вот, кстати — продать сможем там или обменять.

И я, быстро нагнувшись, подхватила с земли раскрытое на две части украшение.

—Стой!— мяукнул было кот.

Но было поздно. Как живой, браслет прыгнул мне на запястье и плотно обхватил руку.

—Блин,—только и могла сказать я, глядя на одинокий наручник.

И тут топот послышался. С той стороны, куда кареты уехали. Потом фигуры конные спешились и ко мне побежали. А я истуканом стою. Бежать? Бесполезно. Догонят.

Васька, не будь дураком, в кусты нырнул, шепчет оттуда:

—Яжа, не боись ничего. Мы с метлой тебя найдём. Я тебя почувствую, даже будь ты на другом конце света.

А мрачные мужчины подошли, меня под локти, молча схватили и потащили к дороге. Даже вещички свои схватить не успела, в тех, что прибыла в Изначальный мир. А на дороге уже экипаж вернулся. По дороге туфля одна, зараза, спала с ноги и потерялась. А я не буду же кричать, что дяденьки подождите, я тут Золушкой заделалась. Скорблю о ней молча. Засунули меня внутрь экипажа. Щеколду задвинули, судя по лязганью, и кулаком пригрозили:

—Ещё раз такое повторится— господину Аллагору пожалуемся. Скажем,невеста своевольная попалась, штраф заставим платить.

У меня внутри опять похолодело. Люди добрые! Это что ж деется? Только от двух претендентов насилу избавилась — сразу ещё к кому-то в невесты угодила. Не хочу я замуж.

Экипаж двинулся. Я дверцу тихонько подёргала — заперта. Поняла я теперь, как парень возлюбленную свою вызволял. Сама бы она точно не справилась.

Единственное, что хорошего в экипаже этом было—камень большой на полу лежал и теплоту излучал. Я свою голую пятку к нему выставила — согреваться стала.

Смотрю, на соседнем сиденье корзина стоит. Внутрь залезла. Ну так даже и жизнь новыми красками заиграла. Еда там была собрана. Хлебушек, мясо вяленное, яички варенные. И бутылка, заткнутая с чем-то. Выдернула пробку, понюхала — компот. Есть в жизни счастье. Кружка здесь же в корзине приложена. Я компот налила в неё – на камень поставила, чтобы подогрелся. Бутербродик сделала, яичко очистила. Еду, кушаю, в окошко посматриваю.

Ну не плакать же? Есть в моей истории жирный плюс, в отличие от других сестёр по несчастью. Метла. Летающая. И я, которая худо бедно пользоваться ей умеет. Поэтому ещё не всё для меня потеряно.

Ещё плюс в том, что, судя по всему, меня со сбежавшей невестой перепутали. Потому жениться мои преследователи сразу не полезут. Можно осмотреться, время потянуть, колдовству обучиться. Потом, может, во всю силу, когда вступлю и домой в свой мир смогу возвратиться. А что?— размечталась я — Васю с собой возьму. Дачу куплю и буду на метле туда летать, никаких зависимостей от общественного транспорта.

Стоп, а где книжечка то моя заветная? С ценными сведениями. Я поднялась и, упёршись головой в потолок, задрала подол и стала ощупывать карманы шорт. Фух,— от души отлегло. Думала – потеряла её во время падения нашего.

Ну давай смотреть, что там память прошлых поколений нам передаёт.

Глава 6

На первой странице было написано обращение ко мне:

—Ты, взявшая в руки этот фолиант.

Я скептически приподняла и посмотрела на толщину тонюсенькой брошюрки, гордо именовавшей себя фолиантом. Ну, ну.

—Ведьма! Не перебивай! И да, только от тебя зависит, стану я толстым или так и останусь дохлым фолиантом.

—Батюшки, так оно живое. И со мной разговаривает? Точнее, разпишивыается.

—Сама ты оно.— возникли чёткие буковки.— называй меня «Мой дорогой дневник или наставник».

—Ладно, ок, как скажешь дорогой дневник. Поведай-ка мне, как из этой ситуации выпутаться юной ведьме.

—Этим ты сама занимайся, а я