Мама с Лианной одновременно перевели дыхание, когда папа пригласил Долинора за стол, а сам поставил подаренный минерал – драгоценный камень зеленого цвета с янтарными прожилками – на полку сестры.

Сразу два обязательных пункта по принятию в семью были выполнены.

Мне кажется, я ни за что не вспомню, о чем мы говорили, пока делили «скромный» ужин с будущим родственником. В основном говорили папа и Долинор. Кажется, было что-то о столице и важности его работы, о старейшинах и гномах, чьи сопроводительные письма для знакомства с родителями собирал жених, о том, где именно предстоит жить молодым…

– Я очень рада, что вы с мамой помирились, – шепнула мне Лианна, во время очередной серии вопросов от папы.

– И я, – улыбнулась я ей. – Спасибо, что отправила сюда Марику. Она очень помогла разрядить обстановку.

Марика, сидящая с другой стороны стола, подмигнула мне, но тут же наткнувшись на все еще недовольный взгляд мамы, состроила крайне сосредоточенное выражение на лице.

Спустя почти час разговоров, в которые нельзя было вмешиваться, Артемис незаметно склонился ко мне, тихонько поинтересовавшись:

– Мне тоже следовало принести письма, что я стану достойным мужем для тебя?

Слышать подобное все еще было неловко, но, накрывшая мои пальчики, рука Артемиса помогла справиться со смущением.

– Не думаю, – покачала я головой. – Нужны письма именно гномов. Причем крайне уважаемых и знакомых именно с тобой… Ой, а у тебя есть письмо, – вдруг вспомнила я. – Старейшина Густав же писал сопроводительное письмо для нас. А абы кого в подгорное царство не впустят.

Артемис задумчиво кивнул, но ни продолжить диалог, ни закруглить его не успел. Отвлекая и нас, и папу с Долинаром, во входную дверь постучали.

– Простите, – удивленно произнес папа, отставляя фужер и вставая из-за стола.

Мы дружно запереглядывались, но, судя по всеобщему недоумению, догадок ни у кого не было.

С перерывом в пару минут, входная дверь хлопнула дважды. Вначале впуская, а потом выпуская нежданного посетителя.

Папа же вернулся не сразу, но когда появился…

– Штрадрум, что случилось? – вскочила мама с места, метнувшись к посеревшему лицом папе.

– Срочное письмо от старейшины Густава, – махнул рукой со сжатой бумажкой он, обводя невидящим взглядом всех присутствующих и с размаху бахнулся на свой стул. – Чарли вызывают в суд. Нашлись свидетели того, как она по приказу некого лорда Крейдена подожгла гномье посольство…

– Чарли?! – сипло вскрикнула мама, оборачиваясь ко мне.

– Не было такого! Я не… Оно само загорелось! – сглотнув, я тихонько добавила, глядя в ее округлившиеся, словно блюдца, глаза. – Правда, мам, это было еще до моего появления…

Глава 54

Единственное, что во всей этой ситуации меня успокаивало: в маминых глазах не было разочарования и осуждения.

– Так… Та-а-ак… – протянула она, так же как и папа до этого, присаживаясь обратно за стол.

Все свидетели нашего разговора, а точнее, сестры и Долинор, свое мнение по поводу услышанного высказывать не спешили, переводя взгляд с меня на Артемиса и обратно.

Артемис, к слову, сидел с таким выражением лица, что и обращаться к нему было страшно, но обращаться и не понадобилось. Он заговорил сам.

– Чарли подставили, – тихим, но уверенным тоном произнес он, взглянув на папу. – Когда мы уезжали, посольство действительно кто-то поджег, но к Чарли у стражи не было ни единого вопроса. И не должно было появиться и дальше.

– Почему ты так думаешь? – с подозрением уточнил папа, переглянувшись с напрягшейся мамой.

– Я посетил стражей накануне отъезда по… другому инциденту. Есть письменное подтверждение, что к Чарли может свободно перемещаться и между городами, и между нашими королевствами. Так что письмо – моя вина. Кто-то очень не хочет, чтобы контракт с уважаемыми гномами был заключен, а потому выдумал глупость, чтобы мы с Чарли, бросив все, вернулись в Мерг.

Теперь с подозрением и немым вопросом: «что за другой инцидент?», – смотрели уже на меня, словно чувствуя, кто может быть его виновником. «Сдавая» себя, я отвела взгляд, и мама тяжело вздохнула. С нее теперь станется сделать запрос в Мерг и на основании родственной связи узнать все детали «инцидента». Хорошо хоть за эти два года у меня был только один повод посетить стражу, иначе бы я со стыда сгорела…

– Простите, что вмешиваюсь, – вдруг подал голос Долинор. – Но, если кто-то хочет не допустить подписания некого контракта, был выбран весьма эффективный способ. Зависит, конечно, от того, с кем вы должны были встретиться, Артемис, но чем выше гном занимает пост и чем большей властью обладает, тем больше он обязан прислушиваться к таким вот «глупостям». Нельзя просто проигнорировать подобное обвинение и как ни в чем не бывало приехать заключать договор. Как только всплывут хоть малейшие сплетни о Чарли (а она, как сообщила Лианна, является вашей помощницей), тень даже от предполагаемого поступка падет на вас. Контракт будет разорван в тот же миг.

– Долинор! – возмущенно повернулась к нему сестра. – Что ты предлагаешь? Просто бросить Чарли ради выгодного контракта?.. Ведь будущий союз тоже повлияет на Артемиса!

– Вовсе нет, душа моя! – запротестовал гном. – Я просто делюсь информацией…

– А по-моему, ты просто не хочешь, чтобы Чарли была счастлива!

– Да пойми, Лианна, я лишь хочу сказать, что вначале нужно разобраться со сплетнями, которые осядут в головах гномов, а потом сближаться и заключать союзы!

Пока они переругивались, до меня медленно-медленно начало доходить, о каком союзе идет речь. О брачном.

– Ох… – невольно выдохнула я, привлекая внимание, и тут же закрыла рот ладонью.

– Чарли, тебе не о чем волноваться, – тряхнул головой Долинор, отчего его длинная борода, заплетенная в косу, смешно качнулась из стороны в сторону. Но никто не засмеялся. – Уверен, ты очистишь свое имя, а потом с помощью специально продуманных сплетен, мы вытесним твой образ, заменив на кого-то другого. На того же лорда Крейдена, например. Не зря же его образ использовали, чтобы вас опорочить. Значит, он в чем-то виноват.

Я нахмурилась, не согласная с этим голословным обвинением, а Артемис, до этого погрузившийся в тяжелые размышления, вдруг хмыкнул.

– Я виноват лишь в том, что хочется мне кушать, – со странной интонацией произнес он и снова усмехнулся. – Простите. Не кушать, конечно,