Он резко сжал кулаки, и кристалл в груди отозвался острой болью, как будто подтверждая страшную правду.

Ослеплен. Околдован. Все это время…

Он знал, что на него давили. Знал, что тьма, гнездящаяся внутри, была чужой, навязанной. Но осознание того, что ее источник был настолько близко — взрывалось в нем ярче самого злого пожара.

Лисанна. Не «сила», не «тьма без облика», а женщина. Ведьма. Порождение врага.

Ненависть вспыхнула, яркая, обжигающая, и тут же перетекла в нечто другое — горькое, болезненное, куда более страшное.

То, как он поступил с Элирой.

Как она теперь относится к нему.

Вспышка метки на ее плече, когда он коснулся ее. Яркая, жгучая боль, будто напоминание от самой древней магии. Ее дрожь, когда поцеловал. Ее глаза, полные ужаса и… трепета.

И ее голос, холодный и твердый: «Мы в разводе. Больше ты не имеешь на меня никакого права».

Он развелся. Оттолкнул. Сделал истинную изгнанницей — из-за чужой лжи и магии, ради той, кто, как оказалось, и была его тьмой.

Рэйдар закрыл глаза на миг, чтобы удержать бурю. Впервые за все это время он ясно понял: вернуть доверие Элиры будет не просто сложно — почти невозможно.

Но метка уже сказала правду. Она — его истинная. Единственная.

А значит, он не имеет права отступить.

Покинув камеру, Рэйдар закрыл за собой тяжелую решетку и оставил пленника едва живым на каменном полу. Он даже не обернулся.

Внутри кипела ярость, но зато теперь все стало предельно ясно. Действовать нужно немедленно, но осторожно. Лисанну нельзя спугнуть. Она слишком хитра, слишком коварна — бросишься напролом, и она уйдет в тень, а с ней уйдет и ее тьма.

Элиру с собой он взять не мог.

Мысль об этом обжигала, но это было правдой. Она — его истинная, его сила… и его слабое место. Там, во дворце, среди врагов, она станет приманкой для любого удара. Здесь же, в Лаэнторе, она под защитой магии рода.

Пусть останется.

Потом он вернется за ней. Вернется обязательно.

Рэйдар поднялся по коридорам, шаг за шагом вырываясь из темноты подземелий. Молча прошел через холл не останавливаясь. В груди жгло кристаллом, и он даже не пытался это заглушить — пламя только помогало держать себя в руках.

Во дворе было тихо, словно замок переводил дух после пережитого боя. Ветер срывался с башен, гнал по плитам прошлогодние листья и шептался с лесом вдалеке.

Рэйдар вскинул голову и устремил взгляд в усыпанное звездами ночное небо.

Плечи дрогнули, и по коже зажглись золотые линии, родовые знаки. Воздух вокруг зашипел, наполнился треском, словно перед грозой. Тело выгнулось, разламываясь изнутри, кости трещали, мышцы рвались и собирались вновь. Чешуя черными пластинами покрывала кожу, крылья расправлялись, затмевая лунный свет.

Дракон вырвался наружу. С ревом, что разнесся эхом по всем окрестным горам, Рэйдар взмыл в небо.

Ночь сомкнулась вокруг. Холодный воздух хлестал бока, звезды мелькали в вышине. Лаэнтор остался далеко внизу — бережно охраняя его истинную. Сердце дракона горело огнем, тосковало и рвалось обратно.

Но впереди был дворец.

Туда он летел.

Туда, где ждала предательница.

Ночь над столицей встретила его мертвой тишиной.

Когда черный дракон спикировал вниз и ударил лапами о камень площади, вокруг разнесся гул, и дежурная стража мгновенно выпрямилась на своих позициях. Склоненные головы, шаги назад, полная готовность исполнять приказы. Лишь ревущий ветер от его крыльев вносил суету — задувал факелы и вырывал искры из чаш с огнем.

Он задержался на мгновение, тяжело дыша раскаленными легкими, а затем накрылся вспышкой света и стал человеком. Широкие плечи, длинный плащ, шаги, отдающиеся в камне. Молчаливый император направился в свои покои, и никто не осмелился заговорить.

Она ждала его там.

Лисанна.

Красота — безупречная, без единой погрешности, но холодная, как отполированный мрамор. Серые глаза с поволокой, губы, изогнутые в приветственной улыбке. Она вышла навстречу, тонкая, белокожая, вся — словно из тончайшего льда.

— Ты вернулся… — ее голос лился мягко и вкрадчиво, как тянущийся мед. — Я ждала тебя. Ты ранен? Боги, как я волновалась… — она протянула руки, будто хотела коснуться его груди, плеча, лица.

И он вдруг ясно ощутил: этот голос — пустой, ее слова — приторная шелуха.

Сплошное притворство.

А главное, он видел это всегда... Но почему-то принимал. Считал холод ее натуры особенностью, красоту — оправданием пустоты. А теперь… теперь будто сорвали повязку с глаз.

Как так вышло, что он попался в эти сети? Откуда вообще ему пришла в голову мысль развестись с Элирой и взять в жены эту женщину?

Ее движения были слишком отточены, слишком плавны. Каждое слово — как заговор и спрятанный между строк приказ. Чары скользнули по его коже, тонкие, липкие, словно паутина. Они пытались проникнуть глубже, обвиться вокруг сердца, утянуть в привычный мрак, где нет сомнений.

Но не вышло.

Внутри него пульсировал чужой осколок души, золотой и чуждый ее тьме. Он был болью и светом, раздиравшим дракона изнутри, но именно он не позволил Лисанне дотянуться до сознания. Ее магия не впиталась, она столкнулась с преградой и отразилась от нее.

Рэйдар молчал. Стоял и смотрел. На ее глаза, холодные, чужие. На улыбку, слишком ровную, чтобы быть настоящей.

И все еще не мог поверить, что добровольно впустил ее в свою постель, свой дворец… в свою жизнь.

Она плавно подошла, как всегда — мягкими, обволакивающими движениями, будто все ее тело было воплощением чар. Пальцы скользнули по его плечу, обжигая холодом сквозь ткань рубахи. Голос стал тише, обратившись в шепот:

— Ты мой, Рэйдар… — дыхание ее коснулось его щеки, и слова потянулись в ухо шелестом змеи. — Твоя сила принадлежит мне. Ты создан, чтобы принадлежать только мне.

Он почувствовал, как в ее прикосновении притаилась магия — липкая, тянущаяся как смола. Слова вонзались под кожу, пытаясь проникнуть глубже, в самое сердце. Когда-то они подчиняли его без остатка. Он и сам не понимал, почему тьма в ее голосе казалась родной, почему разум усыплялся, а воля растворялась.

Но теперь — нет.

В груди взметнулась другая сила. Огонь и ярость, смешанные с горечью и болью. Чужой осколок души в нем полыхнул золотым светом, оттолкнув ее тьму, и в следующее мгновение гнев хлынул лавиной.

Он резко перехватил ее запястье, а второй рукой схватил за горло. Сомкнул