— Прости, — не отрицает моих слов. — Я был груб… и позже не раз жалел об этом.

Пожимаю плечами и отвожу взгляд. Мне нечего на это сказать. Точнее, я не хочу говорить об этом.

— Лори, — полушёпотом и почти незаметно поглаживая большими пальцами мои скулы. — Я задам тебе вопрос, и что бы ты ни ответила, клянусь, я не стану тебя осуждать, винить или давить на тебя. Ты была вправе выбирать и ничего мне не обещала. Я это помню. Мне просто нужно разобраться во всех тех странностях, которые всплыли за последние дни, хорошо?

— Спрашивай… — тоже тихо и переходя на ты, потому что нет смысла и дальше играть в эти игры.

Уголок его рта дёргается в подобие улыбки, и он на мгновение невесомо касается моих губ, словно благодарит за эту маленькую уступку.

— Почему ты уехала из дворца с Эмильеном?

— Он уколол меня чем-то, я была примерно в таком же состоянии, как и ты сегодня в особняке Флюмберже.

Ладони Рэйнхарта деревенеют на моих щеках, а дыхание учащается.

— Уколол… — он старательно сдерживает в голосе эмоции, но их выдаёт его тело. — Как это произошло?

— В тот вечер во дворце мне было неприятно находиться в обществе некоторых леди, я хотела уйти… ну хотя бы отойти в сторону… потому что… они…

— Потому что они старались задеть тебя?

Киваю.

— Эмильен бросился за мной, якобы желая выразить поддержку, а затем сказал, что у меня что-то на шее. Я не успела отстраниться, когда он протянул руку и коснулся. Лёгкий укол и ощущение нехватки воздуха. Я поспешила покинуть зал, но на улице мне стало хуже и появилась сильная слабость… Тело ощущалось каким-то ватным, а мысли путались. Мне было то весело, то безразлично, кружилась голова… в этот момент Эмильен подхватил меня под руку, предлагая помощь.

Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох.

— Как ты себя чувствуешь? Если тебе трудно говорить… — в его голосе беспокойство, и оно растекается в моей груди приятным теплом.

— Всё хорошо, — делаю попытку улыбнуться, но получается лишь нервно дёрнуть уголком рта. — Лорд Эмильтон сказал, что я неважно выгляжу, и потянул меня к фонарю. Там он запрокинул мне голову и долго рассматривал глаза, рассказывая что-то о странных симптомах. Когда я попыталась оттолкнуть его, мне не хватало сил.

— Со стороны всё выглядело…

— Будто мы целовались, — заканчиваю за него эту фразу. — Я догадалась, зачем это было нужно.

— Я видел вас и спустился в сад.

— И звал меня… я это помню. Но Эмильтон отошёл за какие-то кусты и закрыл мне ладонью рот. Впрочем, даже если бы он этого не сделал, едва ли я смогла бы выкрикнуть что-то внятное. В основном я что-то несвязно мычала.

— И никто из дворцовой стражи не обратили на вас внимание? — он злится, но при этом его голос звучит глухо.

— Обратили… лорд Эмильтон сказал, что я перебрала хмеля и меня нужно отвезти домой… или к лекарю. Кажется, он сказал, что отвезёт меня домой и вызовет туда лекаря. Да, именно так, — хмурюсь. — Там был гвардеец, который помог милорду довести меня до кареты. И это было словно в страшном сне — вокруг люди и никто не понимает, что происходит на самом деле…

Голос против воли начинает подрагивать, а горло сжимается. Рэйнхарт отпускает моё лицо и осторожно притягивает к своему телу. Сначала неуверенно, словно ожидая, что я буду вырываться, но когда я сама утыкаюсь лбом в его плечо, сжимает меня крепче.

Вдыхаю запах осени. Ощущаю влагу его рубашки и жар напряжённого тела.

Прикрываю глаза, позволяя себе раствориться в ощущениях.

Как давно меня кто-то обнимал?

Уже и не помню…

— Он отвёз тебя к себе домой? — на грани слышимости.

— Нет…

— Нет? — удивлённо.

— Эмильен обещал сделать всё то, о чём ты сейчас думал… но я выпрыгнула из кареты.

— Ты что? — немного отстраняется, чтобы заглянуть мне в лицо.

— Открыла дверь и на ходу выпрыгнула из кареты, угодив в какой-то овраг…

Он хмурится, будто пытается представить, как это могло быть.

— Сложнее всего было заставить слушаться собственное тело. Эмильен удерживал меня на своих коленях, а мне не хватало сил оттолкнуть его. Меня спасла брошь, которую ты подарил. Я воткнула иглу себе в ногу. Несколько раз. Чтобы разогнать кровь и быстрее отрезвить себя. Это помогло и тогда я вогнала иглу броши в шею Эмильена. Он не ожидал подобного и… отпустил меня, — чувствую, как сердце Рэйнхарта колотится под моей ладонью. — Я открыла дверцу кареты и выпрыгнула, скатившись в какой-то овраг.

— Что было дальше? — хрипло и глухо.

— Лорд Эмильтон отдал приказ кучеру вытащить меня, но там было темно, а склон оказался слишком скользким от влаги. Даже если бы кучер спустился ко мне, ещё неизвестно, как бы ему удалось меня насильно оттуда вытащить. Наверное, поэтому, когда в отдалении послышался звук приближающегося патруля, Эмильтон приказал уезжать…

— Я говорил со слугой, который утверждал, что ты появилась на пороге особняка лишь на рассвете… и была в грязи.

— Да, — киваю. — Мне понадобилось достаточно много времени, чтобы выбраться из оврага, и ещё больше, чтобы добраться до особняка… я плохо знала дорогу.

Его руки сжимаются вокруг меня всё сильнее, но это именно то, что мне сейчас нужно.

— Мой слуга не пустил тебя.

— Не пустил. Я хотела дождаться тебя снаружи, но… на улице было холодно, а в овраге я полностью промокла. В тот день Ания приютила нас с Сэлли… Вот и всё.

— Ты не сказала про Анриетту, она видела тебя в то утро, верно?

— Видела, но отказалась помочь… что, впрочем, меня не сильно удивило. Анриетта знала, что меня подставили. И тогда на вечере в особняке леди Маноли, именно она сняла ленту с моих волос.

— Ты уверена? — в его тоне нет недоверия, лишь желание разобраться.

— Когда я пошла в комнату для леди, Анриетта предложила проводить меня. Глупо было отказываться, учитывая, что сама я не знала, куда идти, а кроме неё помогать мне никто не спешил. Она вела себя очень дружелюбно, и когда мы остались наедине, Анриетта сказала,