В глазах Зоряны загорается упрямый огонёк, но она пожимает плечами:

– Говори тогда.

– Я хочу, чтобы ты помогла мне встретиться с теми, кто ненавидит лиру Дарину. Я уверена, таких в избытке.

– Анна! – Зоряна даже всплескивает руками от переизбытка чувств. – Наставница узнает…

– Пусть! – решительно обрываю я Зоряну. – Рано или поздно она узнает, но на моей стороне уже должны быть другие старые девы. Просто поговори с теми, кто не лоялен к ней.

– Ты спасла многих, кто мне дорог. Тех, кого я знаю уже много лет, – отвечает Зоряна. – Я помогу тебе, если пообещаешь не впутывать их ни во что плохое. Эти женщины не должны пострадать.

Я и сама не знаю, что нас ждёт. Забастовки кажутся ещё достаточно безобидными методами ведения войны, которая нам предстоит. Но, если прятать голову в песок, так и останемся жалкими рабынями, обслуживающими господ.

– Обещаю, – произношу я с тяжёлым сердцем.

Просто потому что понимаю: я лгу.

Я на многое готова, чтобы всё изменить, и буду ждать того же от других.

– Хорошо. Я поговорю со своими знакомыми и попрошу их о встрече с тобой. Многие из работниц фабрики лояльны к тебе, ты для них героиня, Анна. Прошу, не втяни их в беду. Хорошо?

– Мне просто нужны их голоса.

– Я попрошу Раду заглянуть к тебе и через неё передам, где будет встреча. Договорились?

– Да, – соглашаюсь я. – Спасибо тебе.

– Будь осторожна.

– Все мне так говорят, – печально улыбаюсь я.

Мы с Зоряной расходимся. Каждая погружена в свои мысли.

Меня гложет совесть. Я понимаю, что Дарина захочет наказать не только меня, но и тех, кто будет на моей стороне. Нужно придумать способы защититься, но пока в голову ничего не приходит. Главное, не опускать руки и не поддаваться отчаянию. Первые препятствия, а я уже на взводе.

День проходит без сюрпризов и спокойно.

Сегодня меня просят помыть чаши для служения и срезать в одном из садов сухие стебли. Работа несложная. Как только заканчиваю, я пытаюсь найти Добромира, но его нигде нет. Вопросы, которые я задаю другим старым девам, остаются без ответа. Никто не знает, где старший послушник.

Меня начинает подгрызать тревога. И она лишь усиливается, когда я вечером подхожу к своему дому и вижу около него огромного чёрного коня. Мне не нужно быть провидицей, чтобы понять – он принадлежит Рагнару.

Дракон нагло вошёл в мой дом, пока меня не было. Меня ошпаривает страхом. Вдруг он обнаружил Велика?

Я замедляю шаг, и внутренне вся подбираюсь. Пока иду не свожу взгляда с моего обветшалого домишки.

Перед тем как открыть дверь, делаю глубокий вдох и настраиваюсь на ставшую уже привычной конфронтацию с драконом.

Рагнар стоит боком. Смотрит в окно, из которого видно дорогу. Он высокий, широкоплечий, с осанкой хищника. Одет во всё чёрное и напоминает изваяние из тёмного мрамора. Длинные чёрные волосы каскадом падают на плечи, контрастируя с резкими чертами лица.

Дракон поворачивает голову, едва я вхожу.

– Военачальник Норд, – сухо киваю я ему в качестве приветствия.

– Анна, – прищуривается он. – Даже не спросишь, почему я вошёл в твой дом без спроса?

Меня так и подмывает разразиться гневной тирадой, но я понимаю, что мои слова ничего не изменят. Рагнар будет входить куда захочет, делать, что захочет. В этом весь он.

Поэтому я лишь устало пожимаю плечами, аккуратно вешаю верхнюю одежду и снимаю чепец. Прохожу в комнату и сажусь на лавку, выжидающе смотря на дракона.

Он останавливает взгляд на моих волосах, которые свободно рассыпаны по плечам.

– При тебе их скрывать не обязательно, – напоминаю я.

– Милава заходила к тебе сегодня.

Не спрашивает, а утверждает. Я сразу настораживаюсь.

– Заходила, – подтверждаю я. – Решила угостить меня домашней едой.

Я всё выкинула ещё утром. Ту бурду, что она принесла, я бы даже псам не дала. Сестра мелочная и ей только дай возможность мне насолить. Она не упустит.

Дракон придавливает меня к полу тяжёлым взглядом:

– О чём разговаривали?

Я сегодня думала, говорить ли Рагнару о том, что сестра задумала недоброе? Решила, что не стану. Я всё время старалась быть чрезмерно осторожной, и пока ещё держусь на плаву во многом благодаря этому. А довериться дракону – худшая из худших идей.

– Говорили в основном о погоде, о здоровье матушки, о моём дне рождении, – отвечаю я беззаботно.

– И совсем не говорили о метке?

Кажется, это снова допрос.

– О метках… – поправляю я Рагнара с едкой улыбкой. – Ты это имел в виду?

– Анна, не испытывай моё терпение.

Я резко встаю с лавки, моё недовольство вырывается наружу.

– Говорили, – цежу я раздражённо. – Я посоветовала ей скорее выйти за тебя замуж, чтобы моя метка исчезла. Хочешь узнать что-то ещё – спроси у неё. А теперь будь добр – покинь мой дом. Я устала и у меня много дел, а завтра рано вставать. Но перед этим скажи, где Добромир, что ты с ним сделал?

– Волнуешься за своего малахольного щенка? Он вернётся завтра, это всё, что тебе нужно знать.

– Если ты что-то с ним сделал…

– Ты не выйдешь за него, Анна, – отрезает Рагнар, а затем внезапно поворачивает голову и указывает на сооружение в углу, которое сделал себе Велик вместо кровати. – Кто здесь спит?

У меня сердце падает куда-то в пятки.

– В наших краях домовых привечают молоком и печеньем, – сглатывая, отвечаю я. – Но порой и стелют ему постель, чтобы он мог отдохнуть. Тогда домовой помогает по дому охотнее.

– Домовой, значит? – Рагнар подходит к постели Велика и слегка наклоняется, осматривая её.

У меня создаётся ощущение, что он по-звериному принюхивается. А потом вдруг протягивает руку, затянутую в чёрную кожаную перчатку, и берёт с подушки седой волос Велика.

Дракон подносит его к свету, струящемуся из окна, внимательно рассматривает, а затем переводит потемневший взгляд на