Мною овладел ужас. Широко раскрыв глаза, я смотрела на существо. Кто бы на моём месте не испугался? Сердце колотилось в горле, а пульс отдавался в ушах оглушительным грохотом.

— Ты, — прошипел он.

В этом единственном слове сквозили ненависть, ярость и глубочайшее отвращение.

Его коготь обрушился на меня, и мой мир погрузился во тьму. Всё перевернулось с ног на голову. Закружилось в безумном водовороте. Я очнулась, распластавшись на земле. Он схватил меня и перенёс в другое место. Сладковато-тошнотворное чувство в животе было теперь знакомым. Эта тварь телепортировала нас.

Я быстро вскочила на ноги и увидела, что мы стоим на другой поляне. Она была меньше. И что куда важнее — совершенно пустынна. Я не слышала никого из толпы поблизости. Лишь стрекотание насекомых и тяжёлое, хриплое дыхание монстра, залитого лунным светом.

Чудовище принялось обходить меня по кругу. Как гнилой волк, на которого оно было так похоже. Из его пасти капала слюна, а может, и кровь — с такого расстояния я не могла разглядеть. Я почувствовала, как моя рука наполнилась силой. Не глядя, я поняла — ладонь вспыхнула тем странным бирюзовым электричеством, которое я научилась призывать в гневе.

Он уставился на меня и склонил голову набок. Я не собиралась говорить первой. Это существо схватило меня, утащило сюда и теперь пялилось. Пусть оно само начинает разговор.

К тому же, чем дольше я буду тянуть время, тем выше шанс, что Самир найдёт меня. Пока ситуация не стала совсем уж безвыходной.

Голос чудовища прозвучал вновь. Напоминая скрежет наждака по кирпичу.

— Ты пахнешь им.

От его тона так и веяло омерзением. Будто оно сочилось из его гниющей пасти.

Я с раздражением закатила глаза. Спрашивать, о ком он, не было нужды.

— Ты, должно быть, Малахар. Приятно познакомиться. А я — ухожу.

Я развернулась, чтобы уйти. Но сделала всего пару шагов, как оборотень вновь оказался прямо передо мной, впиваясь в меня взглядом. Его голова снова оказалась опасно близко. Я не отступила. Я не дала монстру удовольствия увидеть, как я убегаю.

— Ты никуда не пойдёшь, мразь, плодящая отродье.

Я бросила на него свой самый яростный взгляд.

— Ты не имеешь ни малейшего права мне приказывать, Шарик. Отступай, пока я не содрала с тебя эту вонючую шкуру и не сделала из неё коврик. Хотя…

Я брезгливо сморщила нос.

— Ты ужасно воняешь. В доме такому не место.

Малахар рассмеялся. Это был ужасающий, скрежещущий звук. Словно кость тёрлась о кость. Когда он говорил, его пасть не двигалась, оставаясь сомкнутой.

— У волхвовой сучки оказались зубки. А ты и с ним так разговариваешь, когда он прижимает тебя и покрывает?

Не успев даже подумать, я вонзила в его шею кинжал. Которого сама не заметила, как призвала. Лезвие вошло по самую рукоять. Малахар с рычанием отпрыгнул от меня. Громко ворча, он принялся бить по клинку, выбивая его. Тот, звякнув, отлетел в грязь. Из раны сочилась густая, чёрная, как смола, кровь.

Но этого было мало. Я ранила его, но не одолела. Потребовалось бы куда больше, чтобы одолеть Владыку.

— Следи за своим языком, шелудивый. Я бы пригрозила тебе расправой, но, судя по всему, кто-то уже давно меня опередил.

— Как ты смеешь! — прорычал Малахар.

Он сделал шаг в мою сторону, явно намереваясь покалечить. В этот момент Горыныч воспользовался моментом, чтобы появиться, вынырнув из земли и преградив ему путь. Малахар опустился на задние лапы, яростно рыча на змея.

— Отродье!

— Ага-ага. Слушай, ты…

Горыныч отпрянул, когда Малахар взмахнул когтем.

— Ну ладно тогда.

Было ясно, что Малахара не успокоить. Он явно жаждал драки. И Горыныч был более чем рад её предоставить.

Бой с Малахаром прошёл совсем не так, как сражение с Каелом. Каел, как все твердили, был величайшим воином в Нижнемирье. Малахар же — нет. Это была жестокая, болезненная схватка. Было сломано несколько деревьев. Всё происходило так быстро, что я едва успевала осознавать. Во мне что-то переключилось. У меня не было времени понять, что я не должна была уметь метать ножи с такой ловкостью. В итоге я сама получила несколько болезненных царапин.

Но когда всё закончилось, в грязи лежал не я, а волк.

Я вытерла кровь с уголка рта. Все попытки Самира причинить мне боль, всё то страдание, что он обрушил на меня в своей тюрьме, теперь обрело смысл. Я больше не боялась боли. Я не боялась того, что Малахар может со мной сделать, если вонзит в меня свои когти. Я уже знала, каково это, когда тебе вырывают сердце.

Горыныч восседал на Малахаре. Прижимая Владыку Лун к земле когтем одного из своих крыльев, впившимся в затылок. Каждый раз, когда волк пытался вырваться, мой змей без зазрений совести вколачивал его голову обратно в грунт.

— Нельзя. Плохой пёс. Лежать. Плохой, плохой пёс.

— Отпусти меня!

Малахар рычал с пеной у рта. Его когти глубоко впивались в землю.

— Щас газетой сверну, Чумной.

Волк снова попытался вырваться. Горыныч с размаху ткнул его головой в утоптанную землю.

— Лежать, я сказал! Фу!

— Я пришёл, чтобы помочь, но вижу, что ты и сама прекрасно справляешься.

Я вздрогнула от неожиданного голоса позади. Самир возник из тени дерева, выступив из самой тьмы. Он прошёл мимо меня, направляясь прямо к тому месту, где Горыныч прижимал волка.

Оглушительный рёв пламени, ослепительная вспышка... Я тяжело вздохнула. Теперь на поляне собрались все пятеро Владык, и я понимала: сейчас начнётся невообразимый хаос.

— Что означает это нападение, младший брат? — спросил Золтан, подходя ко мне.

— Она — чудовищная ошибка! Она не должна жить. Взгляни на неё!

Малахар всё ещё бушевал, пытаясь вырваться из-под тяжести моего змея.

— Она — насмешка. Она даже не настоящая Владычица! Её сила живёт вне её тела! В том, которое он, без сомнения, трахает, когда захочет!

Горыныч, с него хватило, начал обвивать волка своими кольцами и сжимать. Раздался треск ломающегося ребра. Волк издал пронзительный визг.

— Хватит. Быть. Дурнем.

Владыка восстанет, чтобы уничтожить меня. Такова была часть пророчества, данного Самиру Древними. Я думала, они имели в виду Каела. Нет. Они имели в виду Малахара.

— Тебе не следует оскорблять Владычицу, Малахар.

Самир сделал шаг ближе к