— И это тоже. Они опасались гнева мастера Лина, если я понимаю расклад верно, — отметил Лит-Тир, холодно наблюдая, как его прошлое я перестало биться и обессиленно перевернулось на спину, глядя мертвеющими глазами в тёмное небо. — Хотя, честно говоря, тут вступает в игру золотой урок, который мне, сама того не желая, преподала Фаэн Шо: “Действуя, никогда не руководствуйся только одной причиной.” Подозреваю, они хотели убрать меня чужими руками, повязать эти самые руки кровью, пошатнуть по возможности авторитет Мин-Мин в твоих глазах (и твой в её, что уж там), пошатнуть твои отношения с орденом Лисьих Шагов, а через него — с мастером Лином и остальными звериными и лесными орденами… Дальше продолжать?

Я кивнул, принимая ответ.

В ретроспективе, это имело смысл; одним из главных стратегических решений Фаэн Шо было максимально отделить меня от тех игроков и мнений, которые не подпадали под её контроль. Опять же, Лит-Тир, который, совершенно очевидно, по праву первого сына унаследовал легендарный интеллект и ментальный дар дома Фаэн, с наибольшей долей вероятности понимает мотивы старой мрази верно.

— Я помнил эти события иначе, — отметил я. — Не принципиальные отличия, но — деталь тут, деталь там… Твоя работа?

— Частично, — ответил Лит-Тир лениво. — Я не подменял тебе воспоминания, если ты об этом спрашиваешь. Просто постарался осторожно затереть некоторые моменты, те, которые и твоё сознание не хотело помнить. И предпочло заменить фантазиями.

Я понимающе кивнул.

— Один ментальный маг может манипулировать сознанием другого только с согласия… Ну, или с помощью ментального взлома, но, поскольку я всё ещё не превратился в безвольный полутруп, это не наш случай. Однако, ты всегда был хорош в поиске лазеек, тут нельзя не отдать тебе должное. И ты нашёл эту: согласие не обязано быть осознанным. Подопытный не будет сопротивляться тому, чего сам желает.

— Именно, — улыбнулся Лит-Тир. — Ты ведь тоже менталист, твоё величество. Ты знаешь, что воспоминания — ненадёжная штука. А ты в том возрасте…

— Был идиотом. Да, я знаю.

Лит-Тир подпёл подбородок кулаком.

— Идиотом? Не то чтобы, собственно. Мы оба знаем, что идиотом ты не был никогда. Эмоционально нестабильным, обсессивным, привязчивым и порывистым великовозрастным младенцем с комплексом оставленности и выплесканной родственниками манией величия? Да. Идиотом? Нет.

— Очень мило.

— Обращайся. Но я всего лишь хотел сказать, что ты в том возрасте был склонен открываться навстречу тем, кого считал близкими, и зависеть от их воли. Ты безумно боялся, что тебя оставят — даже больше, чем сейчас, хотя кто-то может подумать, что это невозможно, — и был готов буквально на всё, чтобы предотвратить развитие событий. Нам всем сказочно повезло, что Фаэн Шо, как ни пыталась, не сумела войти в список тех, кого ты особенно боялся потерять… Но и без таких привилегий она сумела многое. В частности, создать вокруг тебя целый пузырь вещей, о которых ты мог не думать. Думали за тебя… Да что мне, ты знаешь правила этой ментальной игры.

— О да.

— Ну вот. Твой разум не слишком хотел справляться с воспоминаниями, которые ты изначально маркировал как “я этого не вижу”. Когда я навестил тебя во сне и предложил твоему разуму исказить некоторые моменты… Ты не отказался.

— Ты не хотел, чтобы я помнил момент, когда ты обрёл наследие Фаэн.

— Разумеется. Фаэн Шо с командой подпевателей сумели в то время убедить тебя, что мои глаза — фальшивка. Но я понимал прекрасно, что, пережив снова эти воспоминания и посмотрев им в лицо, ты поймёшь, кто я.

— Хм. Вот уж пугающая перспектива… И это всё занимательно, но где эта дурацкая крыса?

— Извини? Я прямо здесь. Ты просил о встрече, я пришёл. Что ещё…

— Я не о том, — сказал я раздражённо и кивнул на его младшее я. — Где дурацкая крыса, которая тебя спасёт?

Я ненавидел смотреть на его кровь, на то то, как он захлёбывается ледяным дождём, но хуже всего — взгляд.

Я знал Лит-Тира много лет, на грани смерти, за гранью усталости, но никогда не видел у него таких… смирившихся глаз. И…

— Где дурацкая крыса?

Лит-Тир коротко фыркнул.

— А ты всегда остаёшься собой, верно? Не каждый способен пережить проявления твоей искренней заботы, не прибив в процессе… Но самое забавное — ты что, действительно сочувствуешь ему? Брось. Разве ты не видишь, как он жалок, слаб и глуп? Отвратительное зрелище. Хорошо, что он умер, и вместо него родился я

23

…

Я осторожно покосился на Лит Тира, но комментировать не стал: у нас и так тут перевернулось слишком много телег со старым грязным бельём, кровищей, кишками и грязными тайнами. Не хватало в довесок распаковывать ещё и этот коробочек.

— Не знаю, успокоит ли тебя это, но на фоне того, каким в те времена был я, ты выглядишь сильным, уравновешенным и умным.

Крысиный Король усмехнулся.

— При всём уважении, твоё величество, ты в том возрасте — не то чтобы высокая планка.

— Эй!..

Меня прервал дождь.

В воспоминании он хлынул стеной, заставляя молодую версию Лит-Тира захлебнуться. Его губы зашевелились, пытаясь вытолкнуть перемешанные с водой, грязью и кровью слова. Я нахмурился, пытаясь разобрать…

— Прости, учитель. Я больше не могу…

Его тело содрогнулось снова, а после стало очень неподвижным. Я снова потянулся к нему, но, конечно, моя рука прошла сквозь.

— Забавно, — протянул Лит-Тир, — тебе всё же его жаль. Слегка поздновато, ты не находишь?.. Впрочем, что с тебя взять. В чём в чём, а в этом ты не лучше прочих, твоё величество. Как там они говорят о Бездне Безумия? Как бы ты ни рос и ни уменьшался, тамошние двери всегда будут тебе не по росту, и всегда придётся идти окольным путём? Кажется, нечто подобное упоминала Её Старшее Паучье Величество.

Кстати, о Кошмарных Величествах.

— Учитель… Ты ведь говоришь не о нашем с тобой учителе, верно?

— Верно. Несмотря на моё глубокое почтение к нему. Моим первым учителем был Крысиный Король… Точнее, перерождение Крысиного Короля. Там длинная, сложная история, негласное соглашение между учителем и Её Старшим Паучьим Величеством. Тебе же стоит знать, что именно