Он засучил хвостом, задрожал, протянул к ней лапы. А на морде такое раскаяние написано, только что не стихами! Парень аж глаза потер. Думал, обман зрения.

Девушка отпрянула, дракон же заметался между менестрелем и принцессой, пол и стены пещеры ходуном заходили, так туша драконья со стороны в сторону перетаптывалась. А красавица кинулась прочь.

— Ну, погоди, ну не плачь, — бормотал тварюга, пытаясь просунуться в щель пещеры, куда забилась принцесса. — Ну, я не хотел тебя обидеть, я думал, как лучше…

Элидодрон почесал затылок, вышел на воздух и уселся ждать. Через пару часов дракон выполз и обессилено рухнул рядом.

— Ну что?

— Успокоил. Насилу справился. Наревелась дурочка, спит. Жалко ж ее!

— А про меня что сказал?

— Да ничего. Что соврал ей, не было никакого спора. Пообещал, мол, съем тебя. На всякий случай.

— А она?!

— Ну, поплакала-поплакала, и перестала. Обняла, сказала, что ничего, пусть я еще кого-то разок обману, и даже если я еще кого-то разок съем, она все равно меня — вот такого! — любит, а человеком я обязательно стану. Спасай, а?

— Да… дела… крутит она тобой, как хочет. Но почему? Ты ж дракон!

— Тыждракон! — передразнил тот. — И что? Не человек, что ли?

Парень закрыл глаза, а для верности прикрыл ладонью и лицо.

— А пес ее знает. Трехголовый, — понуро согласился дракон. — Чего крутит…

Немного подумав, предложил:

— Тогда давай так. Ты меня заменишь. Утром я тихонечко исчезну, а ты появишься. Представляешь — уснула с драконом, проснулась с юношей прекрасным! Так, эта одежда не пойдет… Вот! Гениально! Разденем тебя, чтоб для вероятности… она сразу клюнет! Поверит, что я в тебя превратился! Точно говорю, она такая! Наверное…

— А откуда я там возьмусь? И как буду изображать, что я — это не я, а ты? А друзья мои, в городе? Узнают же меня!

— Спрячу тебя, потом вылезешь. А объяснять не надо ничего! Хотя… Ее голова романтическая в любую ерунду поверит, ну скажем… победила она, любовью своей, я в человека превратился, но так как до этого тебя, как и обещал, съел, то принял облик последнего съеденного! И типа буду с твоей внешностью, и с характером, и друзей туда же… это кара такая, а ей повезло просто — если б съел какого старого-дряхлого, то и стал бы таким. Она в счастьи будет, ты что! И человека из меня сделала, и ты — вот ничего так… Может, еще и вкусный…

— Но, но! — запротестовал менестрель. Не хотелось быть съеденным, когда шансы на спасение и безбедную жизнь замаячили.

— Не, не буду. Правда не буду. У меня аппетит пропал! Я к Ронтабурдильзе хочу! Наверное… хочу…

— К кому?

— К Розочке моей, — глаза дракона подернулись любовной дымкой.

Менестрель подумал, что принцесса может и не так уж не права — дракон был романтиком! Чессноблагородноеслово, дракон покраснел! Жалко его… Ну, что делать. Надо помочь. Принцесса к тому же прекрасна, как заря… как знать… Правда, внутри запротестовало нечто. Парень начал ходить туда-сюда, задумался крепко. Что-то было не так, на уровне предчувствия, но что же?

— А если я откажусь? Не очень я уверен, что точно хочу эту принцессу… не могу понять. Да и у вас странные отношения, поди разбери…

— Но, но! Деваться-то некуда. Не выйдет! Отсюда тебе самому не спуститься, это раз. — Элидодрон глянул вниз — логово дракона находилось на горе, без крыльев не обойтись… хоть и поросла гора деревьями и кустами, и тропинки есть, как в лесочке маленьком, а все равно, край близко — и вниз обрывается… да и где вообще они находятся — туда летишь, сюда летишь — не разобрать! — А два… не захочешь… тогда я тебя съем. Прямо тут и съем! Слишком много знаешь. Проболтаешься кому — пиши пропало! Вообще засмеют. Розочка моя меня сама с потрохами съест… А вообще, думаешь, я хочу всего этого?! У меня выбора другого нет! Тьфу ты пропасть что творится — видишь? Стихами говорю, нет чтоб девиц похищать! Я на свободу хочу! В небе летать, не думать ни о чем! Хочу баб деревенских пугать, чтоб обо мне менестрели слагали песни, чтоб девицы в страхе под кровать прятались, одни глаза торчали! А после просили — а расскажите еще про дракона! А я только о том думаю, кто прав — весь мир иль твой влюбленный взор… если она во мне видит лапочку, я что, и правда хорош?

Дракон кокетливо опустил глаза вниз, потом вскинул взгляд на менестреля — тот в офигении свалился на пятую точку. Ну, дела…

— Быть или не быть… вот в чем вопрос… тьфу! Горе мне окаянному… — дракон схватился лапами за голову, зажмурился, по морде потекли крупные слезы. Через секунду приоткрыл глаз и посмотрел на парня:

— Веришь?

— Чему?!

— Слезам моим?

— Ну… не особо?

«Съест так съест, двум смертям не бывать, а одной не миновать…» — подумал парень и изумился сам себе — таких глубоких мыслей у него отродяся в голове не водилось!

— Вот и правильно, не верь! Крокодилы говорят наши родственники, где-то там, — махнул неопределенно лапой дракон, — что те слезы, что эти — рожа одна! А она верит! Ве-рит! Понимаешь, стоит мне слезу пустить, она меня обнимать, целовать.

— Эээ…

— Вот именно что — эээ! И главное ж не отодрать ее — страшно поранить. Я ж — во! — дракон развел в стороны лапы и крылья расправил, — а она — во! — свел вместе большой и указательный когти. — Малюсенькая, хрупусенькая — а туда же, я спасу тебя, ты у меня человеком станешь. В общем, полетели. Я тебя на соседней скале оставлю. Подождешь до завтра, хорошо? Да не переживай, не забуду что ты там горе мыкаешь, принесу чего пожрать-то… О, каламбурчик родился! Горе на горе… тьфу, Шекспир, будь он неладен! О чем я… а… А как смогу убедиться что спит крепко — за тобой вернусь. Извини, тут не могу оставить — она любит погулять по окрестностям. Еще увидит…

Утром Элидодрон умылся заботливо приготовленной драконом водицей, от души поплескал в лицо, на плечи, ух, хорошо! Нашел корзинку — не сильно большую, но еды там здоровому мужику на пару раз хватит — попробовал того, этого, запил вином. Мысленно поблагодарил дракона — и впрямь он не так плох, что ли… и развалился на траве, ждать.

Утро прошло, наступил день. Менестрель снова перекусил, подумал и допил вино. Эх, на лютне бы поиграть! Только жаль, в лесу потерял спьяну, еще до