Луиза сжала губы. "Это… тело Катарины Вейлстоун. Леди Катарины. Ее… убили. Несколько дней назад. Удар магией в спину, замаскированный под падение с лестницы." – голос Луизы стал жестче. "Ваша душа… она пришла сюда, в этот дом, в этот момент хаоса и горя. Пока никто не обнаружил, что дух леди Катарины покинул тело окончательно… вы заняли ее место. Все думали это глубокий обморок."

Убийство. Чужое тело. Катя почувствовала, как волна тошноты подкатывает к горлу. Она сглотнула с трудом.

"Теперь… теперь вам придется жить в этом теле, миледи Катя," – Луиза говорила быстро, но четко, видя, как бледнеет Катя. "Обратной дороги нет. Завеса закрыта для вас. Но я…" – она положила свою маленькую руку поверх холодной руки Кати. "Я буду с вами. Всегда. Я служила леди Катарине… она была… непростой. Но я видела, как ее ломали. Я помогу вам. Объясню все. Защищу, как смогу."

Информация обрушилась лавиной: смерть, чуждый мир, чужое тело, убийство, вечное заточение в нем… И эта девушка… Луиза… ее единственная опора в этом кошмаре. Тихая магия… обереги… связь с духами… Мысли путались. Катя почувствовала, как комок подкатывает к горлу, голова закружилась сильнее, комната поплыла. Сердце забилось как бешеное.

"Нет…" – простонала она. "Не может быть… Это…"

И в этот момент свечи – десятки свечей в изящных подсвечниках по всей комнате – взорвались диким, неистовым пламенем. Огонь рванул вверх метра на два, загудел, как разъяренный рой, закрутился в бешеных вихрях. Жар ударил в лицо. Воск закапал на дорогой ковер. Тени заплясали на стенах, как демоны.

"Ох!" – вскрикнула Луиза, отпрянув. Но не от страха – от концентрации. Ее лицо напряглось, руки взметнулись в странных, плавных, но быстрых жестах. Она что-то шептала – негромко, но властно. Казалось, воздух вокруг нее сгустился, стал вязким. Бешеное пламя свечей начало утихать, сжиматься, послушно возвращаясь к своим фитилям. Через несколько секунд они горели ровно и спокойно, как будто ничего и не было. Только запах паленого воска и легкий дымок напоминали о вспышке.

Катя смотрела на это, задыхаясь, ничего не понимая. Она даже не подумала, что это ее неконтролируемая сила так отреагировала на шок и панику.

Луиза обернулась к ней, вытирая со лба испарину. В ее глазах светилось нечто странное – не испуг, а… тревожное понимание? "Миледи… вам нельзя волноваться. Пока," – сказала она мягко, но твердо. Она присела на край кровати и пристально посмотрела на Катю. Не глазами, а будто сквозь нее. Катя почувствовала легкое покалывание по коже, будто ее окутали невидимой паутиной. Луиза слегка нахмурилась, ее брови сдвинулись.

"Хм…" – промычала она задумчиво. Затем решительно кивнула себе и полезла в складки своего платья. Оттуда она извлекла кулон на тонкой серебряной цепочке. Он был изысканным – капля матового, молочно-белого камня, обрамленная тончайшим серебряным узором, напоминающим замерзшие паутинки или морозные кристаллы.

"Это 'Серенада Тумана'," – пояснила Луиза, протягивая кулон Кате. "Пожалуйста, наденьте его. И не снимайте. Никогда. Пока я не скажу, что можно."

Катя машинально взяла прохладный камень. Он казался невесомым. "Зачем?"

"Он… поможет," – Луиза избегала прямого взгляда. "Сделает вас… незаметнее. Для некоторых глаз. Пожалуйста, миледи Катя. Это жизненно важно. Поверьте мне."

В тоне Луизы звучала такая неподдельная тревога, что Катя, не раздумывая, надела цепочку на шею. Камень лег чуть ниже ключицы, приятно холодил кожу. И… странное дело. Ощущение паники, головокружение, дикая тахикардия – они начали отступать, как волна от берега. Дышать стало чуть легче. Мир вокруг словно немного притупился, потерял свою резкую, чужеродную яркость. Это было… успокаивающе.

"Хорошо," – прошептала Катя, касаясь гладкой поверхности камня.

Луиза явно расслабилась, выдохнула с облегчением. "Отлично. Теперь… вам нужно спать. Настоящий сон. Ваше новое тело… оно сильно пострадало. И душе нужен покой, чтобы… укрепиться здесь." Она поднялась. "Не бойтесь. Я буду рядом. За дверью. И когда вы проснетесь, мы поговорим. Обо всем. О мире, о Катарине… о том, как жить дальше. Я отвечу на все ваши вопросы."

Луиза улыбнулась – впервые за этот разговор. Улыбка была теплой, обнадеживающей. Она мягко положила ладони на лоб Кати, затем провела ими вниз, едва касаясь век. Прохлада и невероятная, внезапная тяжесть навалились на Катю. Веки стали свинцовыми.

"Спите, миледи Катя," – шепот Луизы донесся как сквозь толщу воды. "Набирайтесь сил. Я всегда буду рядом."

Тьма, на этот раз мягкая и добрая, а не ледяная и удушающая, сомкнулась над Катей прежде, чем она успела что-то ответить. Последним ощущением было легкое прикосновение кулона к коже и тихое обещание в темноте: "Всегда рядом."

Глава 4. Тени Золоченой Клетки

Сон был без сновидений, глубоким и целительным, как погружение в чёрное бархатное море. Катя проснулась не от крика или кошмара, а постепенно, ощущая сначала мягкость невероятных подушек, потом слабый аромат воска и чего-то цветочного в воздухе, и наконец – всё ещё присутствующую, но уже приглушённую ломоту в костях. Больше не было той удушающей паники, что охватила её вчера. Был... шок. Глухой, ледяной, окутывающий разум, как туман.

Она лежала неподвижно, уставившись в причудливый узор на балдахине. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь тяжёлые шторы, рисовал на стенах золотистые узоры. Тишина была абсолютной. Ни звука шагов за дверью, ни голосов. Она была одна. Совершенно одна в этом огромном, чужом, роскошном склепе.

" Я умерла " . Мысль пронеслась ясно и холодно. Картины трясины, ледяной грязи, захлёбывающегося крика – они были тут, под поверхностью сознания, острые и жуткие. Утонула. Спасая бабушку Марию. И последнее, что слышала... обещание. Странное, страшное обещание спасённой ведьмы.

Но я здесь. Катя медленно подняла руку – тонкую, бледную, с аккуратными ногтями. Чужая рука. В чужом теле . Убитом теле . Катарина Вейлстоун . Леди Катарина. Вот и всё, что она знала. Имя. Фамилия. Титул. И ужасающий факт, который озвучила Луиза: её убили. Ударом в спину, замаскированным под падение.

Катя сглотнула комок в горле. Страх никуда не делся, он клубился где-то внутри, но поверх него нарастало что-то другое. Огромное, невероятное недоумение. И... благодарность. Смешанная с ужасом и безысходностью, но – благодарность.

Мне дали второй шанс. Мысль прозвучала почти