Матушка аж оторопела от такого. Робко намекнула на огромную разницу в возрасте – мне пятнадцать, ему под семьдесят. На что Томпсон громко расхохотался и обронил очередную сальную шутку о том, что старый конь борозды не испортит. Добавил, что молодая супруга не будет разочарована в нем как в мужчине. Опыта у него в определенного рода вещах с избытком. Даром, что ли, трех жен пережил. А ведь каждая из них была гораздо моложе его.

Только страх перед гневом отца не позволил матушке выгнать прочь Томпсона. Но с тех пор она никогда не оставляла меня с ним наедине. При каждом визите предупреждала меня, что вечером мне не стоит выходить в гостиную, а лучше – вообще запереться в комнате. И я с превеликой радостью выполняла все ее распоряжения.

Сдается, я уже догадываюсь, о чем отец собирается рассказать дальше. Вот кого он прочил мне в мужья, когда приказал закончить обучение в пансионе и срочно вернуться домой.

– Томпсон, однако, проявил невиданную любезность и щедрость, – как и следовало ожидать, проговорил отец. – Он готов был вернуть мне закладную при одном условии – что я выдам Хельгу за него замуж.

Я не выдержала и еще раз передернула плечами, не пытаясь скрыть гримасы отвращения.

Фу, гадость какая! Воистину, само провидение послало мне тогда Максимилиана. Даже страшно представить, чтобы со мной случилось, если бы он, по сути, не выкупил меня.

– Полученных от лорда Детрейна денег вам бы с лихвой хватило на выкуп закладной, – проговорил Дагмер.

Он смотрел на моего отца спокойно. Но я видела, как на его виске пульсирует синяя жилка – верный признак того, что ему все тяжелее и тяжелее сдерживать эмоции.

– Что я и сделал, – подтвердил отец. – Но, увы, не удержался от соблазна. Он так уговаривал меня опять сыграть с ним. Ну а я… Я опять проигрался. На этот раз Томпсон и не подумал проявить снисхождение. Он дал мне несколько дней на то, чтобы я освободил дом. Как уже говорил, я попытался связаться с лордом Детрейном, но его поверенный ясно дал понять мне, что это гиблая затея. Еще и Мариам меня предала. Все более-менее ценное барахло вывезла, когда услышала, что вот-вот я лишусь дома. Но да ладно. Не на того напали! Я решил бороться до конца! Томпсон не получит мой дом без боя! Пусть только попробует сюда сунуться – у меня припасено еще много чего интересного для этого умника!

И хищно оскалился, покосившись в дальний угол кабинета.

Я проследила за его взглядом. С уважением покачала головой, только сейчас заметив целую кучу камней, сваленных у стены. Теперь понятно, почему внутренний двор в таком плачевном состоянии. Отец начал выкорчевывать самые маленькие плиты и перетаскивал их сюда.

– Кстати, я, должно быть, слегка погорячился при вашем появлении.

Тон отца вдруг неуловимо изменился. В нем прорезались непривычные раболепные нотки.

– Я… – Он запнулся, сморщился, как будто что-то царапало его горло. Но все-таки выдавил из себя с величайшим трудом: – Я извиняюсь перед Хельгой. Все, что я кричал в ее адрес… Я был во власти эмоций, не более. Теперь я вижу, что ошибался. Ведь она приехала спасти меня, не так ли? Разве может хорошая дочь позволить, чтобы ее отца вышвырнули на улицу?

И заискивающе улыбнулся.

Дагмер в очередной раз тяжело вздохнул. Его губы дрогнули, как будто он хотел что-то сказать, но в последний момент он передумал.

– А, ладно, – тихо обронил себе под нос. – Все равно это бесполезно. Не поймет.

– Что я не пойму? – немедленно оживился отец. – Лорд… Э-э… Позабыл твое имя. Я очень рад, что ты взял Хельгу замуж. Теперь мы родственники, не так ли? А родственники должны поддерживать друг другу.

– Должны, – подтвердил Дагмер.

Я немедленно насторожилась. Неужели он собирается оплатить очередной долг моего отца? Но это же бессмысленно! Он все равно потратит все эти деньги так же, как потратил предыдущие.

И, наверное, я действительно плохая и неблагодарная дочь. Но я не хочу ему помогать. Зла ему, конечно, не желаю. Пусть живет со своей ненаглядной Мариам. Но я при этом намерена быть подальше от этого счастливого семейства.

– Да, я осознаю, что не всегда вел себя хорошо, – продолжил тем временем заливаться соловьем отец. – Порой был слишком требовательным и жестким с ней. Но все по одной причине. Я беспокоился о дочери. И вел себя так, как надлежит вести строгому, но справедливому родителю. В конце концов, лишь благодаря мне она выбилась в люди. Получила образование. Вышла замуж…

На этом моменте его в высшей степени циничных разглагольствований воистину безграничное терпение Дагмера наконец-то иссякло.

– Ой, да хватит! – раздраженно перебил он. – Я больше не могу и не хочу слушать всю эту чушь!

– Да, но…

Фразу отец не завершил. Дагмер вновь приложил ладонь к его лбу – и мой отец немедленно застыл с раскрытым ртом. Паутина чар вокруг него вспыхнула, заиграла всеми оттенками зеленого, медленно темнея.

Глаза отца остекленели, а кожа даже не побледнела – посерела от непонятного внутреннего напряжения. Он как будто потерял сознание, с силой выгнувшись в колдовском коконе.

Дагмер молчал, и в уголках его губ притаилась презрительная усмешка. Здравый смысл подсказывал: что бы он ни делал сейчас – лучше не мешать и не отвлекать глупыми вопросами.

Отец внезапно выгнулся еще сильнее. Измученно застонал.

Почти сразу после этого Дагмер убрал руку от его лица. Брезгливо вытер ладонь о штанину.

С тонким звоном начали рваться нити чар, освобождая отца из затянувшегося плена. Как только лопнула последняя – он затряс головой, приходя в себя.

Я невольно напряглась, ожидая, что вот-вот он ринется с кулаками на Дагмера,