Глава 34. Поездочка

Таэллия

Когда за окном рассыпаются звёзды, я снова прихожу в его комнату.

— Милорд, вам придётся надеть их на ночь… — в моих руках всего лишь пара мягких шерстяных носков, которые я показываю Кейну Кордэйну, но он смотрит на них с явным недоверием.

— Это глупо, Тайли. В комнате достаточно тепло.

— Дело не в тепле, а в том, что в носки вложены нагретые половинки луковиц, которые должны помочь очистить кровь…

— Лук, который чистит кровь через ноги?

— Да, — киваю, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Я понимаю, что звучит по-дурацки, но что поделать?

Когда я в детстве болела, бабушка заставляла меня спать в носках, с вложенными половинками лука. Я тоже капризничала, но бабушка была непреклонна. Позже я читала, что лук не только помогает бороться с простудой, но и очищает кровь, благодаря содержащимся в нём фитонцидам и сере.

Трудно сказать, насколько это эффективно, и, наверное, будь у меня выбор, я бы не стала использовать столь неромантичный метод… но прошлые компрессы не особо помогли и честно говоря, я уже с трудом заставляю себя не отчаиваться. Самое болезненное для меня, что и Кейн Кордэйн не особо верит в успех моих затей. Во всяком случае, мне начинает так казаться.

— Тайли, — тяжело вздыхает. — Я ценю то, что ты делаешь, но, знаешь, спать с луком в носках… это слишком.

— Не только в носках, господин… сегодняшний компресс тоже будет из лука.

— Нет, — отрицательно качает головой.

— Лорд Кордэйн, вы обещали довериться мне, даже если лечение покажется вам странным! — приходится нарушить все мыслимые и немыслимые правила и повысить на него голос.

Брови лорда ползут вверх, а моя голова неосознанно вжимается в плечи.

— Простите… но это действительно нужно, — шепотом.

— Хорошо, Тайли, — его взгляд смягчается, а ответ отчего-то тоже звучит шепотом.

Кейн Кордэйн с тяжёлым вздохом забирает у меня носки, с половинками нагретых луковиц и натягивает на свои ступни.

— Спасибо, господин, — не знаю, за что благодарю, наверное, за то, что мне не приходится больше спорить. — А теперь компресс.

Накладываю кольца лука на поражённую часть его лица и фиксирую всё бинтами.

— Мне не нравится этот запах, — Кейн Кордэйн недовольно фыркает, и в этот момент отчего-то напоминает мне мальчишку, которого строгая мама заставляет надеть рубашку, брюки и бабочку для поездки в гости… а он боится, что его в таком виде заметят дворовые пацаны.

Пытаюсь спрятать улыбку, но…

— Рад, что тебе смешно, Тайли.

— Простите, господин, — смущаюсь.

***

Мы выезжаем в деревню сразу после того, как заканчиваем с утренними делами.

Фарие молчит. Ойт нервничает, чувствуя незримое присутствие Тени, но уверенно тянет сани по свежевыпавшему искристому снегу. Хрустальный зимний воздух пощипывает нос, превращая в тающее облачко каждый выдох.

Вдали, словно исполинские стены, вздымаются горные склоны, и я любуюсь ими до тех пор, пока сани снова не сворачивают на лесную дорогу.

Кутаюсь в свой новый тёплый кафтан.

Несколько дней назад Кейн Кордэйн снова открывал для меня комнату с сундуками. Ту самую, с остатками ценностей, принадлежавших прошлым хозяевам замка. Он сказал, что я могу взять всё, что пожелаю... и ушёл, оставив меня одну.

Я выбрала относительно скромный зимний кафтан, пуховой платок, гребень, ещё одно платье и отрез тонкой ткани, чтобы пошить себе новое бельё. А ещё поняла, что в сундуках не так уж много действительно дорогих вещей и, возможно, та меховая накидка, которую я продала, была одной из наиболее ценных вещиц…

— Иго-го-гоо!

Впереди слышится испуганное ржание, детский вскрик и отборная мужская ругань.

Вздрагиваю, вскидывая голову, и вижу, как мужик пытается совладать со взбунтовавшейся лошадью, из-за которой их телега едва не съезжает в кювет. Его маленькая дочка испуганно плачет, вцепившись ручками в борт телеги.

Фарие тянет на себя поводья, останавливая Ойта, потому что нам никак не разминуться на одной дороге с беспокойным животным.

— Да что с тобой, дурная! — мужик орёт на гнедую, но та лишь мечется из стороны в сторону, отказываясь ступать вперёд.

Действительно, что это с ней?

Ах, Тень!

Мне следовало сразу догадаться.

Оборачиваюсь в сторону леса и глазами нахожу тёмное пятно меж тяжёлых еловых лап. Незаметным жестом показываю волкособу отойти дальше. К счастью, он понимает меня и быстро исчезает в чаще. Только после этого лошадь постепенно успокаивается.

Когда телега, наконец, трогается, наблюдаю заплаканное лицо испуганного ребёнка и чувствую себя виноватой.

— Тень, тебе нельзя с нами в деревню, — пытаюсь объяснить ему словами и жестами, когда мы подъезжаем к первым аккуратным плетёным заборчикам под истеричный собачий лай. — Жди здесь неподалёку. Мы ненадолго.

Недовольно скулит, но слушается.

А что поделать? В деревне много живности, и я не хочу, чтобы из-за нас ещё кто-то пострадал. Да и у Марты собаки на дворе — ей придётся их успокаивать вместо того, чтобы разговаривать со мной.

— Давно тебя не видно было, Лелька, — тётушка Марта встречает меня тёплой улыбкой, но её внимание тут же переключается на Ойта, Фарие и даже мой подбитый светлым мехом кафтан. — Что привело тебя?

Вот не поверю, что она не знает о том, что я работаю в замке. Сплетни по округе быстро разлетаются, а раз так, то можно сразу и к делу перейти:

— Хочу я, тётушка Марта, посмотреть, какие продукты у вас имеются, да прикупить кой-чего.

Пока перечисляю всё, что меня интересует, мы проходим в дом. Помимо нас в светлице двое взрослых улыбчивых дочерей Марты и какой-то щуплый мужичок, который то и дело на меня поглядывает. Эти взгляды раздражают, но я стараюсь не обращать на них внимания.

— Вовремя ты приехала ко мне, Лелька. Ещё бы пара дней и лишнего бы уже не осталось.

— Почему?

— Забыла, что скоро месяц Морозных Владык? — по-доброму усмехается.

Как? Уже?

Месяц Морозных Владык —