Терес подвела меня к большому деревянному корыту.

– Пшеничная мука требует больше работы, чем ржаная. Тесто должно стать эластичным – вот так, – я показала характерное движение, растягивая воображаемое тесто между пальцами.

Не скажу, что в прежней жизни я была поваром от Бога, но печь хлеб научила меня ещё моя бабушка. Она жила в доме, сердцем которого была русская печь. Помню, как она доставала румяные пироги, корочка которых хрустела под пальцами, а внутри они были пышными и мягкими, словно облако…

Мы высыпали в корыто небольшую часть пшеничной муки, добавили закваску, соль и тёплую воду.

Я показала Терес особый способ замеса – не просто месить, а складывать и растягивать тесто, развивая клейковину.

– Видите, как оно меняется? – показала я. – Становится более гладким, тянется, но не рвётся.

Терес с интересом подхватила движение. Её руки, привыкшие к тяжёлой ржаной муке, удивительно быстро приноровились к новому ритму.

Когда тесто достигло нужной консистенции, мы переложили его в большую миску, накрыли чистым полотенцем и оставили для первой расстойки.

– Теперь приготовим сладкое тесто, – предложила я. – С сухофруктами и специями. Такого в Дала-Эрнэ точно ещё не пробовали!

Мы замесили ещё одну порцию теста, но на этот раз добавили сахар и сухофрукты. Сделали немного – нужно было узнать, как отнесутся к такому местные.

Терес заворожено наблюдала, как поднимается тесто, иногда осторожно касаясь его пальцем.

– Никогда не видела, чтобы оно так красиво подходило, – призналась она. – Обычно ржаное тесто тяжёлое, поднимается не так заметно.

Через пару часов пришло время обминать тесто. Я показала Терес, как правильно выпускать накопившийся углекислый газ, сохраняя при этом структуру.

– Вот так, аккуратно, – я демонстрировала движения. – Не давите слишком сильно, просто прижимайте и складывайте.

После обминки мы разделили тесто на порции. Обычный пшеничный хлеб формовали в круглые буханки, а сладкое с сухофруктами превратили в красивые плетёнки и булочки-улитки.

– Теперь вторая расстойка, – объяснила я. – И эта даже важнее первой. Тесто набирает силу, готовится к выпечке.

Мы аккуратно разложили сформованное тесто на противнях, накрыли и оставили ещё на час.

Тем временем Терес занялась подготовкой печи, регулируя жар углей и проверяя температуру. Я такого никогда не видела. Женщина бросала небольшую щепотку муки, а после наблюдала, как быстро она темнеет.

– Не слишком жарко, иначе корочка будет гореть, а середина останется сырой, – наставляла она меня, и я с удовольствием перенимала её опыт.

Когда тесто прошло вторую расстойку, настало самое волнующее время – выпечка.

Терес ловко орудовала длинной деревянной лопатой, отправляя буханки в раскалённую печь.

Я с восхищением наблюдала за её отточенными движениями. Несмотря на то, что пшеничное тесто было для неё в новинку, многолетний опыт пекаря позволял ей чувствовать, когда и как правильно поместить хлеб в печь.

Вскоре пекарню наполнил божественный аромат свежеиспечённого хлеба. У меня самой аж слюнки потекли.

Буханки выглядели восхитительно – с золотисто-коричневой хрустящей корочкой и упругим, высоким подъёмом. Когда мы выложили их на остывочную решётку, раздался характерный треск – верный признак того, что выпечка удалась.

Мы едва успели выложить всю первую партию на прилавок, когда заметили первое движение на улице – мимо пекарни проходил ранний прохожий, который внезапно остановился, втянул воздух и недоверчиво повернулся к нашей двери.

– Это Бенг, – прошептала Терес, дёрнув меня за рукав. – Я знаю его жену.

– Как думаете он зайдёт?

Мы обе затаили дыхание.

Мужчина покрутил головой, что-то буркнул, не отрывая взгляда от окна, но вот заходить не стал.

– Может, зайдёт вечером? – предположила я, почувствовав лёгкое напряжение.

Терес улыбнулась.

– Не стоит спешить, Анна, – мягко сказала она, вытирая руки о фартук. – Обычно за хлебом ко мне заходят только под вечер, когда рыбаки возвращаются с моря, а торговцы закрывают свои лавки.

Я кивнула, но всё равно не могла скрыть разочарования.

– Не будем сидеть сложа руки, – предложила я. – Давайте приготовим ещё партию сладких булочек. И, может быть, лепёшки с вашими северными ягодами?

Мы приступили к работе, и время потекло незаметно. Замешивание теста, формирование булочек, выпечка – всё это требовало внимания и сосредоточенности.

В первый час после открытия никто так и не зашёл. Второй тоже прошел в тишине. Я уже начала беспокоиться, что наши усилия напрасны, когда колокольчик над дверью неожиданно звякнул.

– Божественная мать! Терес, это действительно ты? – раздался женский голос.

Я выглянула из кухни и увидела полную женщину средних лет в толстом шерстяном платке на голове.

– Аника! – Терес просияла. – Рада тебя видеть.

– Небеса! – воскликнула женщина, оглядываясь по сторонам. – Что здесь произошло? Я прохожу мимо и чувствую такой аромат, что ноги сами принесли меня к твоей двери… А тут… – она всплеснула руками. – Всё так чисто, светло! И ты… ты выглядишь совсем иначе!

Чтобы не спугнуть посетительницу, я скрылась на кухне. Всё-таки я нездешня, чужая, а Терес доверяют.

– Да, решила немного изменить пекарню, – скромно ответила Терес. – Как твои дети? Выросли, наверное, совсем?

– О, не говори! Младшая уже девушка на выданье. А что случилось с твоим лицом? Это опять Март?

– Пустяки, – отмахнулась Терес. – Лучше скажи, пришла просто поболтать или за хлебом?

– За хлебом, конечно! Иначе муж меня со свету сживёт. Но, что это за новые буханки? Никогда таких у тебя не видела.

– Пшеничный хлеб, – с гордостью объявила Терес. – И булочки с сухофруктами. Хочешь попробовать?

Я слушала их разговор и удивлялась тому, как Терес преобразилась. Ещё вчера это была запуганная, сломленная женщина, а сегодня она оживлённо болтала с подругой, улыбалась, даже немного шутила.

– Боги… – внезапно пробормотала женщина.

Не сдержав любопытства, я всё-таки осторожно выглянула из кухни. Анника с блаженным выражением лица жевала хлеб.

– Это… это просто невероятно! – восхищённо выдохнула она. – Такой мягкий, такой ароматный! Терес, что ты туда положила? Это какая-то магия?

– Никакой магии, – с тёплой улыбкой ответила Терес. – Только отборная мука, немного терпения и много-много мастерства.

После того как Анника ушла, прижимая к груди бумажный пакет с выпечкой, я вышла из своего укрытия.

– Уф-ф-ф, – Терес утомлённо вытерла испарину со лба и обернулась. – Анника – главная сплетница на весь город.

– Это даже хорошо,