Когда мы ворвались в библиотеку, перед нами предстала ужасающая сцена.

Тетушка Маргарет лежала у стеллажа с магическими книгами. Ее лицо было белым как мел, губы посинели от холода или страха, а тело сотрясала мелкая дрожь. Она судорожно хватала воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Рядом с ней лежал ее траурный зонтик.

— Призрак! — прошептала она пересохшими губами, ее голос был хриплым и прерывистым. — Я видела призрака! Призрака Анталя! Я видела его своими глазами! О, боги!

Я замерла, словно окаменев. Слова тетушки обрушились на меня, как холодный поток воды. Сердце заколотилось в груди, и я почувствовала, как страх сковывает меня изнутри.

— Что вы говорите, тетушка? — спросила я, опускаясь на колени рядом с ней. Мой голос дрожал, но я старалась говорить спокойно и уверенно.

— Он стоял там… у стеллажа… — тетушка Маргарет показала дрожащей рукой в дальний угол комнаты. Ее пальцы тряслись, а глаза были полны ужаса. — С книгой в руках… такой молодой… такой красивый… О, как он похож на него!

Агостон резко выдохнул и повернулся к нам. Его лицо было напряженным, а в глазах читалось раздражение.

— Призраков не существует, — произнес он холодно, его голос звучал резко и категорично. — Это игра воображения, вызванная старостью и страхом.

Но тетушка Маргарет не собиралась успокаиваться. Она подняла голову, и в ее глазах вспыхнул огонь, который я никогда раньше не видела.

— Не смейте так говорить! — закричала она, и в ее голосе прозвучала необычная для нее сила. — Я своими глазами видела! Увидеть призрака — к близкой смерти! Загробный мир уже плачет по мне!

Ее слова повисли в воздухе, как предсмертный хрип, и она обмякла.

— О, боже! — прошептала я, чувствуя, как внутри все сжалось. — Она умерла?

Доктор склонился над ней, осторожно прощупывая бледную руку. Его лицо было сосредоточенным, но в глазах мелькнула тревога.

— Нет, — сказал он тихо, но твердо. — Просто очень глубокий обморок.

Мы осторожно перенесли тетушку в ее уютную комнату, где все еще витал запах ее любимых духов. Ее глаза были закрыты, а дыхание было едва уловимым. Доктор Меривезер достал из своего черного чемоданчика несколько флаконов с зельями и осторожно поднес их к ее губам. Но тетушка резко оттолкнула его руку.

— Уйдите… все уйдите, — прошептала она, сжимая руку в кулак, будто пытаясь удержать что-то невидимое. — Оставьте меня с Элис… только с ней…

Мы переглянулись.

Агостон кивнул.

— Я подожду за дверью, — сказал он, и его взгляд был полон предупреждения.

Когда дверь за ним закрылась, тетушка схватила мою руку. Ее пальцы были ледяными, словно прикосновение к мертвому.

— Я боюсь… — прошептала она, и в ее голосе звучала мольба. — Я так боюсь смерти…

— Но вы же всегда говорили, что хотите к своему мужу, — попыталась я успокоить ее, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Тетушка лихорадочно перебирала мои пальцы. — Что вы так его любите…

Тетушка внезапно подняла голову и посмотрела на меня своими глубоко запавшими глазами. В них блеснули слезы, и она резко выдохнула.

— Я лгала! — выкрикнула она, и ее голос эхом разнесся по комнате. — Все эти годы я лгала!

Она замолчала, дыхание стало тяжелым и прерывистым. Ее лицо исказилось от боли, и я почувствовала, как мое сердце сжимается от жалости.

— Что вы имеете в виду? — спросила я тихо, не в силах скрыть тревогу в своем голосе.

Тетушка наклонилась ближе, и ее губы едва коснулись моего уха. Ее шепот был едва слышен, но от него по моей спине пробежали мурашки.

Она замолчала, тяжело дыша.

Потом продолжила, словно исповедуясь:

— Я… я… должна сказать правду. Сейчас, на пороге смерти….

Глава 62

— Я его убила, — прошептала она, и в ее словах звучала горькая правда. — Я своими руками убила мужа.

Я отшатнулась.

— Что вы сказали? — выдохнула я.

— Да, убила, — прошептала она. — Через неделю после свадьбы. Он был… ужасен. Такой, что словами не передать. Мои родители выбрали его из-за денег… Наша семья была на грани краха… Они не знали… не хотели знать… о его наклонностях…

Ее тело снова затряслось.

— Когда я переехала к нему… — продолжила она, — я поняла, что это худшее, что могло случиться с молодой наивной девушкой вроде меня. Он избивал меня… мучил… заставлял делать такое… — Она замолчала, не в силах продолжить. — Он кричал, что он меня купил! И теперь имеет право делать все, что ему вздумается!

— Но как же… — Я не могла найти слов. — Вы же столько рассказывали о вашей любви…

— Это была ложь! — прошипела тетушка. — Я ненавидела его! Я мечтала о свободе! И когда не выдержала… я подсыпала ему яд в вино. Он в тот день напился так, что умер через час… так и не поняв, что я сделала.

Я смотрела на нее, не веря своим ушам. Получается, весь этот траур, все это почтение к мертвым и воспоминания о чудесном муже — все это попытка скрыть преступление? Маскарад, чтобы ни у кого не закралось подозрений по поводу настоящего убийцы.

— Доктор Меривезер… — прошептала тетушка. — Он был молодым тогда… Увидел мои синяки. Он увидел, что на мне живого места нет… И он… понял… Он написал в заключении, что муж умер от удара, вызванного алкоголем… чтобы меня не осудили… А ведь меня могли казнить! На площади!

Внезапно у нее начался припадок.

Она задыхалась, хватаясь за сердце.

— Тетушка! — закричала я, бросаясь к двери.

Доктор влетел в комнату как ураган.

Он влил ей зелье, и тетушка постепенно успокоилась.

— Оставьте ее отдыхать, — сказал он, выходя. — Ей нужно побыть одной.

Но когда доктор закрыл дверь, тетушка снова притянула меня к себе, не давая уйти.

— Я не хочу к нему… — шептала она. — Я боюсь, что там… он найдет меня… и все начнется снова… Преступление… Он не простит мне того, что я сделала! Не простит! Мы встречаемся с теми, с кем нас связали узы