– Анна, я знаю, как вам помочь. Только не пугайтесь. Вам ведь ещё нет двадцати восьми, осталось пара дней до вашего дня рождения. Вам просто нужно выйти замуж…

Мне не нравится, куда сворачивает наш разговор. Я аккуратно тяну руку на себя, но Добромир ещё сильнее вцепляется, вдобавок припечатывая её сверху своей второй ладонью.

А я-то всё думала, почему он так добр со мной? Почему помогает? Ведь в землях безмужних много тех, кто страдает, но он носится именно со мной.

– Знаю, мы едва знакомы, но хочу вас уверить, я – хороший человек. Да, скромного достатка и из бедной семьи, но моя душа чиста. Меня не смущает то, что вы беременны…– горячо произносит послушник.

– Добромир, не говорите о том, о чём мы оба потом пожалеем, – предупреждаю я, в ушах стучит пульс.

– Я задам вам вопрос, а вы подумайте, ладно?

Ответить я не успеваю, потому что вдруг понимаю, что уже какое-то время чувствую чей-то обжигающий пристальный взгляд. Поворачиваю голову и вижу высокую крупную фигуру Рагнара. Военачальник стоит в дверях, его личный лекарь мнётся позади.

– И какой же вопрос ты хочешь задать ей, щенок? – цедит дракон. – Ну же, почему ты замолчал? Говори.

Я понимаю, что Норд слышал всё до последнего словечка.

Поспешно высвобождаю свою руку из тёплых ладоней Добромира и делаю шаг, закрывая собой бедного послушника.

– Что тебе нужно? – настороженно гляжу в глаза приближающегося к нам дракона.

– Какая идиллия, – с лёгким прищуром Рагнар проходится по нам взглядом, а затем угрожающе добавляет: – Я ведь предупреждал, Анна.

Он говорил, чтобы мы со старшим послушником держались друг от друга подальше. Но это же абсурд, я работаю в храме, где Добромир заправляет. Не бегать же мне от него в конце-то концов?

Добромир выходит из-за моей спины, не желая больше прятаться.

– А я скажу! – дрожащим голосом, но громко заявляет он, бесстрашно глядя на дракона, а затем поворачивается ко мне: – Я прошу ваше руки, лира Анна.

Я едва успеваю моргнуть, как Норд хватает Добромира за шкирку, поднимает в воздух и просто тащит прочь, как будто тот ничего не весит. Послушник разъярённо шипит и пытается отбиваться, но безуспешно.

– Рагнар! – взвизгиваю я, чувствуя, как в груди скручивается тугой узел страха.

Неужели он изобьёт его? Или вообще убьёт?

Но дракон лишь швыряет Добромира на узкую лавку около статуи Морены и нависает над ним сверху, что-то зло выговаривая.

Я хочу броситься к ним, но лекарь Норда хватает меня за руки, удерживая:

– Лира Анна, вы лишь ещё больше разозлите военачальника. Не стоит лезть на рожон.

– Я не сделал ничего дурного! – вдруг раздаётся отчаянный вопль Добромира. – Лира Анна тоже! Она не заговорщица! Как вы смеете… уф!

Он громко клацает зубами, когда Норд снова встряхивает его, как зверька.

Большим умом обладать не надо, чтобы понять: Рагнар тоже в чём-то подозревает беднягу послушника.

Они перебрасываются ещё парой фраз, периодически я слышу нелицеприятные ругательства, но не могу понять смысла. С каждым словом дракона Добромир становится всё бледнее. Вдруг Норд снова хватает послушника за шкирку и тащит в нашу сторону.

– Что ты видишь, щенок? – Рагнар бесцеремонно хватает беднягу за волосы, заставляя смотреть на меня.

– Только не трогайте её, – послушник разъярённо сжимает худые кулаки.

– Я спросил, что ты видишь?

– Девушку.

– Красивую не так ли? – ехидство в голосе Рагнара почти осязаемо.

Добромир неуверенно кивает.

– Для женитьбы нужно нечто большее, чем желание снять с неё платье.

Добромир мучительно краснеет, хватая ртом воздух.

– Я никогда не думал… – с паникой бормочет он. – Не смейте говорить такое, замолчите…

Но Рагнар его грубо прерывает:

– Ты считал, никто не узнает о твоих грязных мыслишках, не так ли? Признайся, ты ведь представлял, как она выглядит, если её раздеть, не так ли? Всё написано у тебя на лице, крысёныш.

– Как вы смеете говорить такое при лире Анне… она чиста душой и… –

– Она беременна и уже явно знает, что бывает между мужчиной и женщиной. И что-то мне подсказывает, получше твоего знает. Я запрещаю тебе даже смотреть в её сторону, ты понял? Она не выйдет замуж ни за тебя, ни за кого-либо другого. Ей не избежать наказания.

– Прекрати! – возмущённо вскрикиваю я, злость переполняет меня. – Хватит издеваться над Добромиром. И не смей говорить обо мне такие вещи в таком тоне!

Но Рагнар едва ли обращает на меня внимание.

– Приди в себя, щенок, – цедит он, выпуская ворот бедняги. – Иначе я выбью из тебя эту дурь.

Послушник падает на колени, но тут же вскакивает на ноги.

– Вы ведёте себя непозволительно грубо! – Добромир глядит на Рагнара снизу-вверх, беспомощно потрясая кулаками. – Вам не место в обители Морены!

Последнее было явно лишним, потому что Норд сводит брови к переносице и разъярённо сжимает губы, нависая над послушником.

– Ты забыл, что здесь всё теперь принадлежит мне? Я решаю где и чьё место. И мне начинает казаться, что твоё на плахе. Или мне самому перерубить твою тощую цыплячью шею прямо сейчас, зарвавшийся ублюдок?

– Остановись, – я бросаюсь вперёд и вцепляюсь в рукав Рагнара, тяну на себя, привлекая его внимание.

Дракон переводит на меня тёмный злой взгляд, и я вижу, как хищно сужается его зрачок. Сколько же в нём от зверя? Сейчас кажется, что почти всё.

Страх ползёт мурашками по спине, вызывая дрожь во всём теле.

– Не трогай его, давай поговорим, – я говорю полушёпотом.

– Увести щенка, – рычит Рагнар. – Заприте в какой-нибудь жреческой келье, пусть немного подумает. А я позже с ним поговорю.

Я поворачиваю голову и только сейчас замечаю двух высоких мужчин. Они стоят в тени, затаились словно хищники перед броском. На них форма захватчиков. Когда они вошли? Почему я их не слышала?

Не проходит