Расслабившись от прикосновения, я откинулась на ладонь, ласкавшую мою кожу головы. Я обожала, когда мне делали массаж этой части тела.

Затем покалывание прекратилось, и мои волосы были положены обратно на бортик.

За звуком удаляющихся шагов последовал сильный запах дыма и металла. Он ударил по моему носу, словно лошадь своим задним копытом.

Я открыла глаза. Рядом не было ни души, но запах остался.

Я медленно повернулась. Вода в ванной была густого алого цвета.

Я нерешительно подняла глаза. На противоположном конце ванны лежала девушка. Её влажные волосы прилипли к лицу и свисали с бортика, её руки были погружены в воду, и в них был зажат мокрый клочок бумаги. С её тонкой шеи в воду капала кровь.

От сырости чернила расплылись и потекли, расширяясь, как вены.

«Красный тебе к лицу.

С.»

Я тяжело сглотнула, не в силах сосредоточиться ни на чём, кроме листка бумаги, наблюдая, как слова постепенно сливались в единое целое, пока не превратились в неразборчивые кляксы.

Жуткий стрекочущий звук эхом прокатился по дому, словно зовя меня в темноту, хотя я знала, что он вовсе не ожидал, что я отвечу на этот зов.

Глава 19

Алина

Хрясь!

Я с размаху опустила топор, воткнув его в пень.

В отличие от Фиби, я не видела необходимости нанимать целый штат прислуги, чтобы поддерживать дом в чистоте и порядке. Когда единственным жильцом была я сама, то постоянно видеть в доме кого-то чужого сильно напрягало. Я всё привыкла делать своими руками. Отец даже как-то разрешил мне самой колоть дрова, пока учил, как содержать наш домик в деревне. К тому же мне всего лишь нужно было заготовить несколько небольших поленьев для печи, так как те, что я купила, подходили скорее для большого камина.

Ещё одна особенность отсутствия персонала заключалась в том, что никто не задавал тебе лишних вопросов, когда тебе приходилось добавлять более специфические задачи в список повседневных дел.

Хрясь!

Я с размаху опустила топор на руку в том месте, где находился локоть, раздробив конечность.

Раньше он никогда не оставлял мне в подарок чьё-то тело. Хоронить его целиком было довольно затруднительно. А вот отдельные части можно было прикопать в качестве удобрения к моим гортензиям. Однако прежде чем заняться садоводством, я положила порубленные члены на землю, чтобы летавшие поблизости вороны смогли выбрать себе куски получше. Закопать оставшиеся части я смогу и после.

Осенний воздух был отличным средством против пота, выступившего у меня на шее и лбу.

В животе защемило, и я использовала топор, чтобы опереться на рукоять. Я подозревала, что скоро должны были начаться месячные, почему-то на несколько дней раньше срока, скорее всего от стресса, вызванного назойливостью некоей личности. Неудивительно, что я была такой мрачной. Боль усиливалась, когда мне было холодно, что было едва ли не хуже, чем короткие пульсирующие приступы в моей матке.

После того, как щепки были уложены в дровяной ящик в сенях, я взвалила топор на плечо, и поплелась обратно в дом. Мои сапоги были мокрыми от травы и оставляли следы на полу, но у меня слишком сильно кружилась голова, чтобы обращать на это внимание. Я совершила большую ошибку, надев блузку белого цвета для такого занятия, и теперь она была вся в грязи. Слава богу, что хоть юбка была чёрная. Мне бы не хотелось испачкать сразу всю одежду. Уборка на сегодня была закончена. Стиркой я займусь позже. Мои мышцы болели от желания принять горячую ванну, чем я и собиралась заняться без промедления.

Каждый шаг вверх по лестнице давался мне с таким трудом, словно я привязала к ногам стопудовые гири. Я даже могу поклясться, что слышала, как скрипели мои суставы во время подъёма. В конце коридора на втором этаже я заметила чью-то тень, явно поджидающую меня.

Почему именно сегодня?

Как посмел он появиться здесь после устроенной сцены в его доме, приступа гнева на кладбище, да ещё ко всему прочему оставив мне тело, от которого я должна была избавиться, как могла. Я не позволю ему испортить мне момент, который я хотела посвятить самой себе.

Осторожно ступая, я взяла в руки топор.

Хрясь!

Лезвие врезалось в деревянную стену рядом с его головой перед тем, как я свернула за угол.

Его глаза широко раскрылись от удивления. Неужели я действительно застала неуловимое Существо врасплох? Он посмотрел на топор, а затем снова на меня. На его лице читалось неподдельное изумление.

– Выходи за меня замуж, – выдохнул он.

– Убирайся отсюда! – заорала я, выдёргивая топор из стены и стряхивая с себя сыпавшиеся с него щепки.

– Не могу, когда ты так игрива со мной, – он отступил на несколько шагов, но потом остановился, словно дразня меня.

Я снова запустила в него топором, но тот был слишком тяжёлым, а Существо – слишком быстрым, поэтому я промахнулась.

Я замахнулась в третий раз. Он увернулся, прежде чем лезвие успело раскроить его самодовольную мину.

– О, теперь ты действительно дразнишь меня, – он ухватился за рукоятку, торчащую в стене между нами, и ударил меня головой по лицу.

Я почувствовала ужасную боль и отпустила топор, упав и сильно ударившись головой об пол.

Когда я подняла глаза, он держал топор прямо надо мной.

Я сжалась и закрыла лицо руками.

Хрясь!

Но за этим звуком не последовало никакой боли.

Я медленно опустила руки, увидев, что топор воткнулся в пол слева от меня.

Он смотрел на меня, ожидая, когда я наконец пойму, что он не убил меня.

– Я знаю, что такое достойный поединок. Знаешь, я думал, что ты из тех женщин, которым для выполнения любой физической работы требуется мужчина. Приятно узнать, что ты даже умеешь драться, – он прошёл мимо и присел рядом с моей головой. Опустившись на колени, он дотронулся рукой до моего лба, вытирая кровь из небольшого пореза, который я получила от удара.

– Это было довольно глупо, – я подняла на него глаза.

Он слизал кровь со своего пальца.

– Это стоило головной боли, – он застонал. – Сайлас, один. Алина, ноль, – он нарисовал пальцами нулевую фигуру.

Следующий день ничем не отличался от предыдущего.

Я пронеслась по коридору, поскользнувшись на ковре, прежде чем снова набрать темп.

Сайлас тоже не отставал, его ботинки шлёпали позади меня по скрипучему паркету.

Проходя мимо письменного