— Я так понимаю, что цвет моих волос здесь не очень распространен, — говорю я.

— Не очень. Более светлые и яркие цвета волос — это скорее черта жителей Сорланда. Прошло тысяча лет с тех пор, как первые кланы покинули Сорланд и прибыли на этот континент. За многие поколения мы стали выше, наша кожа стала светлее, а волосы — темнее. Иногда можно увидеть кого-то с синими или зелеными волосами. Но чаще всего они бывают темного цвета. Мне просто интересно, были ли у тебя такие волосы с рождения или дело в суэне.

Я хмурюсь.

— Они у меня с рождения. Суэн может менять цвет волос людей?

— Иногда, — отвечает он. — Я изучаю суэн с двенадцати лет, с того дня, когда впервые принял его, и до сих пор открываю что-то новое. Никто точно не знает, как он работает.

— Потому что это магия…

— Некоторые говорят, что это магия, — отвечает он, пожимая плечами, и пишет что-то длинными изящными штрихами, его почерк сам по себе является произведением искусства. — Некоторые говорят, что это наука. Я говорю, что это и то, и другое. Что поможет понять его, тому я и поверю.

— Так это и наука, и магия? — спрашиваю я, испытывая любопытство, поскольку употребление суэна считалась в Эсланде кощунством, и свободные жители, похоже, не часто об этом говорили. Вероятно, потому что никто не мог себе позволить его купить. Я могла бы заработать кучу денег, продавая его сама, а не Дому Далгард, но тогда я бы очень быстро умерла. Синдикаты ненавидят конкуренцию.

— Пока мои эксперименты не докажут обратное. А что ты об этом думаешь? Как ты ощущаешь свои силы?

— У меня нет никаких сил, — говорю я, наконец решившись сказать правду. — Суэн на меня не действует.

— Это невозможно, — говорит он, и в этот момент раздается стук в дверь. — Войдите! — кричит он.

Дверь открывается, и входит Андор. На нем темная туника с длинными рукавами и V-образным вырезом, который открывает вид на его волосатую грудь и цепочку с зубом дракона. Половина рубашки небрежно заправлена в брюки с прямыми штанинами, на ногах у него высокие ботинки. Его борода подстрижена, волнистые волосы зачесаны назад, и когда он видит меня, его глаза загораются так, что у меня внутри все сжимается.

Наверное, мне просто нужно позавтракать.

— Мастер Истины сказал, что ты здесь, — говорит Андор, и я с трудом отрываю от него взгляд и замечаю, что он держит в руках две каменные кружки, из которых поднимается пар и пахнет так же, как от напитка, который пил Штайнер. — Я принес тебе кофе. Ты его пробовала раньше?

— Нет, — говорю я, когда он закрывает дверь пяткой и подходит ко мне, протягивая кружку. Я беру ее и смотрю на светло-коричневый напиток с молоком, внезапно почувствовав странную застенчивость. Чувство, без которого я вполне могу обойтись.

— Его выращивают по всему Весланду. Мы импортируем его, — говорит Андор, в его голосе звучит гордость. — Я добавил в твою кружку молоко и сахар, большинство людей пьют его именно так.

— Но не Андор, — смеясь, говорит Штайнер. — Он думает, что употребление кофе без добавок делает его более брутальным.

— Возможно, так и есть, — дразнит Андор. — Ты должен попробовать. Тебе не помешало бы немного волос на груди.

Штайнер отмахивается от этого комментария.

— В другой раз. Ты не сказал мне, что твоя воровка не употребляет суэн.

Андор хмурится, делая глоток своего напитка. Я все еще держу свой, жду, пока он остынет. В Темном городе мы не пьем горячие напитки, там и без того очень жарко.

— Что ты имеешь в виду под «не употребляет»? — спрашивает он.

— На меня он не действует, — объясняю я.

Приятно наконец-то рассказать ему об этом, как будто я хранила важный секрет.

— Но это невозможно, — говорит Андор.

— А я говорю, что возможно.

— Нет, — говорит Штайнер, вставая. — Как ты выжила, добывая яйца дракона все это время? Это никому не под силу.

— Каждый вор, которого мы когда-либо использовали для наших операций и который вернулся живым, принимал суэн, — говорит Андор. — Первые несколько раз мы пробовали использовать людей без магических способностей, но они погибали. Ужасной смертью. Для этой работы нужны скорость, сила и другие способности, дарованные суэном, чтобы выжить.

Я пожимаю плечами.

— Ну, вчера за ужином ты намекнул, что все мои успехи связаны с Леми.

— Это не объясняет, почему ты все еще жива, почему тебя не сожгли или не съели, — говорит Андор. — Что ты имеешь в виду, говоря, что суэн никогда не действовал на тебя? Ты правильно его принимала?

— Да, — говорю раздраженно. — Ты думаешь, моя тетя не давала мне его, прежде чем я стала заниматься этой работой? Суэн действует на нее, но не действует на меня.

— Может, тебе не хватило, — говорит Штайнер, вставая. — Мы можем это исправить.

— Ладно, но я пыталась принимать его еще несколько раз.

— Сколько тебе было лет? Оно не действует, если тебе меньше двенадцати или тринадцати.

— Мне было семнадцать, — говорю я. — Восемь лет назад.

Черт, как летит время.

— А сколько ты его приняла? — спрашивает Штайнер, начиная рыться в полке.

— Рюмку, — говорю я, все еще ощущая ужасный вкус и то, как он скользил по горлу. Я почти чувствую его. Я делаю глоток кофе. Он сладкий и горький, приятно ощущается на языке и смывает воспоминания.

— Это много, — говорит Андор. — Ты должна была сразу почувствовать первые эффекты.

— Да, это были бы твои доминирующие черты, — говорит Штайнер, поворачиваясь ко мне с чем-то серебристым в руке. — Они проявляются через несколько минут после первого приема. Любой дополнительный суэн после этого не окажет такого сильного влияния.

— Ну, у меня не проявилось никаких черт, доминирующих или иных. Я принимала его примерно четыре раза. Я продолжала пытаться.

— Так ты просто… обычная смертная, — говорит Андор.

Я свирепо смотрю на него.

— Я бы предпочла, чтобы меня называли не обладающей магией.

— А все твои боевые навыки… — продолжает он.

— Я тренировалась.

— Я вижу. И нам придется тренировать тебя еще лучше. Штайнер, тебе нужно будет достать ей лучшую броню. Все возможные улучшения.

— Сначала мы проверим вот это, — говорит Штайнер, протягивая мне серебряную палочку, мое лицо искажается в отражении на закругленной поверхности.

Я откидываю голову назад.