Я не могла не обернуться в последний раз.
Посмотреть на этот замок, где прожила четверть века. Где родила сына, где была молода и влюблена, где каждое утро встречала рассвет в объятиях мужчины, которого считала своей судьбой.
И со спокойной тихой злостью я сказала:
- Я его больше не люблю, сынок.
Над замком Анмира моментально сгустились тучи. Стало темно, но дождя еще не было. Зато я увидела, как в этот момент к парадному входу подвели Лунную Искру — любимую белоснежную кобылу Анмира. Он души в ней не чаял, называл её своим вторым сердцем и частенько утверждал, что она понимает его лучше любого человека. Конюх, почтительно кланяясь, протянул хозяину поводья. Время прогулки. Каждый день.
— Прекрасно, — довольно произнёс Анмир. — Самое время развеять. Лизелла, милая, хочешь...
Он не успел договорить. Лунная Искра, которая всегда была образцом послушания и аристократических манер, внезапно всхрапнула, дёрнула головой и резко встала на дыбы.
— Тихо, тихо, девочка, — попытался успокоить её Анмир, но кобыла словно обезумела.
Она рванула в сторону, конюх не удержал поводья, и массивное животное с грохотом рухнуло на бок. Раздался омерзительный хруст.
— Лунная Искра! — закричал Анмир, бросаясь к лошади.
Кобыла билась на земле, жалобно ржала, а её правая передняя нога изогнулась под невозможным углом.
— Быстро! — крикнул Анмир конюху. — Что с ней? Что случилось?
Старый конюх присел рядом с лошадью, осторожно осмотрел ногу и мрачно покачал головой.
— Ой, господин... — он виновато потупился. — Очень сложный перелом. Кость раздроблена. Такое не лечится... Придётся... — он запнулся, — придётся… умертвить.
— УБИТЬ?! — заорал Анмир так, что даже тучи над замком дрогнули. — МОЮ ЛУННУЮ ИСКРУ?!
Из тяжелых черных туч над замком начали сверкать первые молнии.
— Что за дьявольщина... — пробормотал Анмир, глядя то на бьющуюся в агонии лошадь.
Я стояла возле кареты, глядя на это представление, и впервые за много лет почувствовала что-то похожее на... удовлетворение.
— Мама, — тихо сказал Илиран, — а что это было?
— Не знаю, сынок, — ответила я, садясь в карету. — Наверное, справедливость.
Гром прогремел прямо над замком, и первые крупные капли дождя начали барабанить по дорожке, смешиваясь с воплями Анмира над погибающей лошадью.
В карете я достала платок и снова принялась вытирать слёзы. Они всё не кончались, словно накопились за четверть века и теперь требовали выхода.
— Я всё делала не так, — прошептала я, глядя в окно на мелькающие за стеклом деревья. — Всегда была такой неловкой... Может, он прав, и ему действительно будет лучше без меня.
— Не смей так говорить! — Илиран развернулся ко мне, и его кулаки сжались так сильно, что побелели костяшки. — Это он ничтожество, а не ты!
— Но что я теперь буду делать? — я беспомощно оглянулась по сторонам кареты, словно ответ мог обнаружиться среди потёртой обивки. — Куда мы вообще едем?
— В поместье, которое он тебе «великодушно» выделил, — в голосе Илирана звучала плохо скрываемая злость. — Старый охотничий домик в горах. Документы были у тебя в вещах. Ты их выронила. Я засунул назад. Но это… просто вопиющее свинство. Я никогда не был близок с отцом, мама, но сейчас меня просто выворачивает наизнанку от его поступков. Боже, мамочка, неужели у тебя не было ухажеров больше? Это же…Прости, прости, конечно, ты не виновата, он отлично умеет пускать пыль в глаза.
Я попыталась найти бумаги в своей единственной сумке, но руки дрожали, и сумка выскользнула из пальцев, рассыпав содержимое по полу кареты.
— Видишь? — я всхлипнула, опускаясь на колени собирать разбросанные пожитки. — Я даже сумку не могу нормально удержать. Вечно всё роняю, проливаю, спотыкаюсь... Может, он действительно прав, и я просто...
— Мама, — Илиран задумчиво смотрел на меня, склонившуюся над разбросанными вещами. — А не кажется ли тебе странным, что отцу всегда невероятно везло, пока вы были вместе?
— О чём ты? — я подняла глаза от жалких остатков моей прежней жизни.
— Ни о чём, — он уклончиво пожал плечами. — Просто подумал вслух. Мы еще посмотрим, кто у нас тут пожалеет о браке в 25 лет. О, мы посмотрим.
Илиран говорил так, словно знал что-то очень важное, чего не знала я. Какую-то тайну, от которой мой муж хотел отвернуться, но сейчас – не получится. Сын помог мне собрать вещи и почему-то улыбался, глядя на меня. Что-то было не так, но что, я не знала.
За окном кареты внезапно начался ливень. Крупные капли забарабанили по крыше, но что-то в этом дожде было странное. Я выглянула наружу и ахнула — дождь шёл только над замком Анмира.
Вокруг нас светило солнце, а там, вдали, над знакомыми башнями, бушевала настоящая буря.
Но мы ее очень быстро преодолели.
Карета проехала мимо небольшого крестьянского дома, где молодая женщина развешивала на верёвке выстиранное бельё. Заметив экипаж с гербом нашего — теперь уже не нашего — дома, она почтительно поклонилась. Но потом всмотрелась внимательнее и вдруг побежала к дороге.
— Госпожа Телиана? — крикнула она. — Одну минуточку!
Илиран приказал кучеру остановиться. Женщина быстро сбегала в дом и вернулась с корзинкой, полной ароматных свежих булочек.
— Вот, возьмите в дорогу, — она протянула корзинку через окно кареты. — Дорога, наверное, дальняя, а в горах харчевен нет.
— Как мило с вашей стороны, — я растроганно приняла подарок. — Но я даже не знаю вас...
— Зато я знаю вас, госпожа, — женщина улыбнулась, и в её глазах была такая искренняя благодарность. — Ваша помощь вылечила моего сына прошлой зимой, когда лекари развели руками и сказали готовиться к худшему. Помните маленького Томми с воспалением лёгких?
Я помнила.
Худенький мальчик лет семи, который задыхался от кашля.
