Мой гнев из-за того, что он сделал с моими друзьями, Редмондом и Райкеном, вспыхнул с новой силой. Он хладнокровно убил бы их, хотя бы для того, чтобы доказать свою правоту.

— Ты убил их! — я закричала, наваливаясь на него всем весом своего тела.

Внезапного сдвига было достаточно, чтобы заставить его потерять равновесие. Он упал навзничь, все еще крепко обхватывая меня руками, увлекая нас вниз вместе. Я приземлилась на его тело, и я подняла руку, царапая ногтями его лицо, нанося царапину за царапиной в быстрой последовательности, одну за другой. Из ран хлынула кровь, но он усмехнулся, когда она потекла по его лицу.

Казалось, мои усилия только развеселили его, и он смеялся так сильно, что его тело сотрясалось.

Я застыла, не веря своим ушам. Не было ничего смешного ни в этой ситуации, ни в смерти моих близких, ни в царапинах, покрывающих его кожу, и находить во всем этом хоть какой-то юмор было безумием.

Излишняя нерешительность — это все, что нужно было Малахии. Движением бедер и хитрым маневром он перевернул нас, прижимая меня к земле. Я боролась и отбивалась, кряхтя от напряжения, пока он одной рукой сжимал мои запястья и поднимал их над моей головой.

Не желая признавать поражение, я приподняла бедра вверх, только чтобы замереть, когда его затвердевшая длина прижалась ко мне.

Поток воздуха вырвался из моих ноздрей от раздражения, обдав его лицо, и злая ухмылка растянула его губы.

Я смягчилась, мое тело расслабилось под ним.

Драка ни к чему хорошему и быстрому не приведет.

— Ты закончила? — проскрежетал он мне в ухо. — Ты готова к вежливому разговору? Или предпочитаешь продолжать в том же духе? — он подался бедрами вперед. — Я не возражаю. На самом деле, я нахожу это довольно приятным.

Я зарычала, когда он уткнулся лицом в мою шею, горячее дыхание щекотало чувствительную кожу.

— До тех пор, пока ты не слезешь с меня.

Малахия приподнялся, ослабляя хватку на моих запястьях и отряхивая одежду. Он протянул ладонь, пока я лежала, тихо кипя от злости.

— Давай, хватайся за нее.

— Нет, — сказала я, отбрасывая его руку и поднимаясь с земли.

— Более решительная, чем я помню, менее отчаянная, чем во время того саммита. Тогда ты была готова пойти на любую жертву ради выхода. Ты все еще готова сейчас? — он вытянул руку, указывая на диван. — Иди и присаживайся, чтобы мы могли обсудить, что будет дальше.

Я сделала, как он сказал, но не без того, чтобы вложить в свои движения каждую каплю гнева, которую только смогла собрать. Я направилась к потертому дивану, мое тело напряглось, когда я приготовилась к нападению. Малахия проигнорировал мое раздражение и подошел к ручной тележке в углу комнаты, поднял бутылку, наполненную темно-синей жидкостью, и разлил ее содержимое в два обсидиановых бокала.

Я хранила молчание, когда он приблизился, поджав темные крылья за спиной, чтобы аккуратно сесть. Кости внутри этих кожистых отростков хрустнули, когда сгибались, и он протянул темное стекло, как будто это было подношение мира. Мои пальцы нерешительно обхватили бокал, пока я осматривала его, подозревая яд.

— Это вулканическое стекло, — сказал он.

Хотя мне никогда не следует брать ничего из того, что предлагает Малахия, в моем горле невероятно пересохло. Я залпом выпила жидкость, не раздумывая, захлебываясь, когда ожог от алкоголя сдавил мне горло.

— Это вино. Я знаю, ты его любишь, и я всегда думал, что тебе оно понравится. Тебе понравилось?

Мои глаза скользнули по его глазам, и я поставила бокал на обсидиановый столик рядом с нами. Вино не имело никакого значения, ни в этот момент, ни после того, что он сделал.

— Ты убил их, — обвинила я, складывая руки на коленях, как будто это движение могло сдержать мое желание нанести удар.

Это оказалось бы бессмысленным. Он был опытным бойцом с сильной мотивацией побеждать, чего бы это ни стоило.

— Я знал, что ты вернешь их, что ты превратишься в ту, кем тебе всегда было предназначено быть. В конце концов, ты приняла мое предложение обучения.

Суровое выражение появилось на лице Малахии.

— Ты попросила меня обучить тебя, и хотя ты пренебрегла мной, я сдержал свое слово… понравилось тебе это или нет.

— Ты понимаешь насколько извращена твоя логика? — спросила я, не желая его обучения.

Его ответная улыбка обнажила ряд острых зубов.

— Да.

— Я хочу домой, Малахия.

Он усмехнулся в ответ на это требование.

— Прости, свет мой, но этого не произойдет. Использовав способности твоего мужа, мы закрыли портал, и теперь выхода нет. Светила могут получать доступ к порталам, но эта способность находится далеко за пределами твоих способностей, учитывая отсутствие подготовки.

Мое сердце упало, поражение заполнило теперь уже пустое пространство в моей груди.

— Это был твой план с самого начала? — прошептала я. — Заманить меня сюда обманом, а потом запереть в ловушке?

Его глаза сверкнули.

— Если бы это сработало. Вероятность была пятьдесят на пятьдесят, что ты поймёшь: я твой, а ты — моя. Но если бы ты всё равно не поняла… тогда да, я планировал заманить тебя в ловушку.

Во мне вскипела ярость — такая жаркая, что пламя закружилось под кожей, магия, настолько мощная, что могла бы пронзить даже тьму этого мира.

— Я. Тебе. Не. Пара, — процедила я. Из моих ладоней медленно вытекали золотые языки пламени, впитываясь в кожу сиденья под нами и обугливая материал. Малахия взглянул на огонь, затем поднял изуродованную шрамами руку. Из неё выползли тени — тёмные щупальца, что проследовали за пламенем и погасили его.

Мои губы приоткрылись от изумления — он потушил мою силу так легко, будто она ничего не значила.

— Да, так и есть, — сказал он, подчеркнув свое утверждение усталым вздохом. Малахия откинулся назад и скользнул глазами по моим. — Ты лаешь но не кусаешь, свет мой. Ты променяла месть и справедливость на ложное чувство безопасности в тот момент, когда у тебя появился шанс. Как только я моргнул глазом, ты сбежала и вышла замуж за моего брата, забыв, что он с тобой сделал. Что он тебе сделал. Ты говоришь себе, что злишься. Ты говоришь себе, что хочешь отомстить, но у тебя нет ни средств, ни возможности довести дело до конца.

Меня взбесило это его заявление. Райкен был моей парой, моим мужем. Я даровала ему прощение, потому что любила его, а не потому, что была слабой.

Малахия подался вперед, его рука схватила меня за