— Он правая рука Малахии, тень Иного Мира. Вы неофициально познакомились во время саммита.

— О, — сказала я, морщась при воспоминании. Темные существа Малахии всегда выглядели такими… голодными. — Это мило.

Матильда быстро прошла в центр комнаты и с усталым вздохом рухнула на потертый красный кожаный диван. Раздраженный писк донесся от теневого существа в углу, и оно покинуло свой насест, чтобы полететь в мою сторону, его туманные когти задели мое плечо, когда оно пролетело прямо сквозь стену.

Я наклонила голову и проследила за уходом существа, когда оно кануло в небытие.

— Как? — я спросила, но Матильда подумала, что здесь имеется в виду соединение душ.

— Мне было двадцать пять, когда это случилось. Малахия не хотел, чтобы я старела или умирала, поэтому он составил список кандидатов между своими тенями. Когда я отказалась выбирать, он сделал выбор за меня. Я полюбила Валаама. Он заботливый, оберегающий и удивительно милый.

Матильда заметила выражение ужаса, появившееся на моем лице, когда я соединила две точки, что произошло во время соединения душ — секс и кровь. Она взмахнула руками, как будто мои мысли двигались в чересчур драматичном направлении.

— Жизненный путь провидца — одинокий, одна душа движется по темной дороге прошлого, настоящего и будущего, пока не превратится ни в что иное, как сломанную, хрупкую оболочку своего собственного «я». Это призрачное будущее — больше не мой путь. Теперь на моей стороне всегда будет кто-то другой.

Пристальный взгляд Матильды впился в меня, словно заглядывая в мое прошлое, настоящее и будущее одновременно.

— Что ты видишь для меня, Матильда?

Она бесшумно поднялась с дивана и подошла ко мне, потянув за прядь моих блестящих волос и рассматривая золотые кончики.

— Так много возможностей, — Матильда отбросила прядь волос, когда ее глаза пробежались по моему лицу. — Существует слишком много вариантов будущего, чтобы ограничиваться одним. Скажи мне, Далия, — сказала она, глядя в окно, — что ты там видишь?

Мои губы сжались, когда я переключила свое внимание на внешний мир, изучая луны в небе, бурлящие вулканы, извергающие дым и лаву, равнину, ведущую к области, окутанной туманом и тенью.

— Я вижу, что мы далеко от земли, так далеко, что полет без крыльев наверняка означал бы смерть. Я также вижу луны и множество вулканов.

— Ты что-то упускаешь, — прошептала она, и я проследила за ее взглядом к горизонту, сосредоточившись на большом пятне, затянутом темным туманом.

— Тени? — спросила я.

— Да, — ответила она, наклонив голову. — Как ты думаешь, почему именно в этом месте есть тени?

Провидцев часто считали странными, поскольку они имели тенденцию говорить загадками, часто одной ногой стоя в реальности, в то время как другая находилась за мистической завесой. Тем не менее, я отнеслась к этому вопросу серьезно, как будто она пыталась подвести меня к чему-то скрытому.

— Прячут, — вот и все. — Они что-то скрывают.

— Да, — сказала Матильда с улыбкой. — Как ты думаешь, что скрывают эти странные тени? У тебя еще не было времени сориентироваться, но посмотри на то, кто ты есть, прими к сведению, кто ты. Ты думала, что ты тень, но это не так. Посмотри на крылья за спиной, на новый золотистый оттенок твоих волос. Ты родилась в этом мире, не так ли?

Мой рот приоткрылся, словно я пыталась осмыслить ее слова. Это был мир теней, а я не была тенью. Я была светилом. И все же, насколько я знала, и Малахия, и я родились в этом мире.

Мой взгляд задержался на покрытом тенями поле, и в темном тумане образовался небольшой просвет.

Я ахнула.

Свет. Золотой свет.

Спаси их, — музыкальный голос заполнил мой разум.

— Малахия не хочет, чтобы ты знала, — сказала Матильда, ее голос срывался сквозь ровный ритм. — Но эфир Святил найдет способ связаться с тобой, и их мольбы будут только становиться более настойчивыми, более требовательными. В твоих же интересах было бы притворяться невежественной, когда будешь говорить с ним.

— Эфир Святил? — спросила я, не отрывая взгляда от далекой горы. Голоса желали, чтобы я спасла светил и моего отца, бога Соляриса, от судьбы худшей, чем смерть.

Окаменение. В моем видении светила были окаменевшими, отлитыми из камня.

— Эфир — это духи Светил или Теней, в зависимости от того, к какому из них виду ты относишься. Они — источник самой магии.

Спаси их. Спаси их, повторяли они.

Я перестала её слушать, сосредоточив взгляд на окутанной туманом горе, где в камне были заточены Святила. Там покоился мой отец, ждущий моего возвращения.

Я сжала веки и погрузилась в колодец силы внутри себя, заставляя магию отнести меня к горе, к голосам.

Легкий ветерок пощекотал мне затылок, и золотой свет окутал мое тело. Затем, просеилась подальше от этого места.

Но падение было быстрым, слишком коротким, и когда я открыла глаза, то обнаружила, что нахожусь всего в пяти шагах от того места, где только что стояла.

Матильда вздохнула.

— Воздух здесь гуще. Тебе придется переучиться просеивать. Это будет не так-то просто.

Я с чистым упрямством покачала головой. Не имело значения, был ли здесь воздух гуще; это было место моего происхождения. Во всяком случае, просеивание должно быть проще.

Я попятилась и зажмурила глаза, пытаясь снова. Портал. Мне нужно было добраться до портала и вернуться в мой мир. Я могла попытаться спасти светил в другой раз. Единственное, что имело значение, — это побег. Свет отражался от моего тела и при падении путешествовал в пространстве. Что-то теплое и приветливое охватило меня, и мои глаза распахнулись только для того, чтобы упереться взглядом в лицо Малахии.

— Хорошая попытка, — тени просочились из его тела, образовав вокруг нас кокон, и, несмотря на то, что я мысленно призвала свою магию, она замерла. — Другой мир, другие правила, свет мой. Просеять будет не так-то просто.

В коконе теней образовался небольшой разрыв, и Малахия выглянул наружу, направляя свое внимание на Матильду.

— Что ты ей сказала?

— Ничего, — она пожала плечами. — Далия немного потрясена, вот и все.

Тут она выпрямила спину, и ее взгляд метнулся к двери.

— Валаам зовет меня. Я оставлю вас двоих поговорить.

Матильда быстро вышла за дверь и я расстроилась, что она решила так внезапно бросить меня. Руки Малахии крепче обхватили мое тело, и напоминание о его присутствии подтолкнуло меня к действию. Я боролась с его хваткой, но чем больше я боролась, тем громче он хихикал, его смех действовал мне на нервы. Пламя вырвалось из моей груди, спустилось к рукам, но его тени действовали