Совокупление — явно нечто большее, чем биологический императив. Это столкновение силы, желания и тьмы, которое, кажется, усиливает всё. Ярость Си-Джея — разрушительная сила, но Изольду влечёт к нему, как мотылька к всепоглощающему пламени, а она, в свою очередь, мечется между страхом и страстным желанием.

Я всегда знал, что просветление можно найти не в бесплодном созерцании небес, а в беспорядочном, волнующем хаосе этих взаимосвязей. Изольда Морворен владеет ключом к пониманию этих совершенно не небесных, чудовищных и в высшей степени захватывающих переживаний. Меня всё больше влечёт урок, который она преподносит. Однако цена такого знания, похоже, заключается в том, чтобы справиться с яростью некоего Константина Аквилы-младшего. Довольно высокая, но, несомненно, интригующая плата за обучение, но я готов заплатить её, чтобы быть ближе к ней.

Глава 16. УИЛЬЯМ

Наблюдение за возвращением Изольды в её комнату, мою комнату, было исследованием противоречий.

Она хлопает дверью, роняет сумку и начинает метаться по комнате, как зверь в клетке. Её лицо пылает, глаза горят яростью и чем-то более первобытным. Что-то, что заставляет мою призрачную фигуру трепетать от давно забытого ощущения.

— Высокомерный, одержимый ублюдок, — бормочет она, стаскивая туфли и швыряя их через всю комнату. Я уклоняюсь, когда одна из них летит мне в голову, и улыбаюсь, удивлённый её пылом.

Она внезапно останавливается, упирает руки в бока и смотрит на то место, где в последний раз видела меня.

— Уильям? — неуверенно окликает она. — Ты здесь?

Жаль, что я не могу ответить ей. После столетия изоляции, когда кто-то, пусть ненадолго, признаёт моё существование, опьяняет. Я подхожу ближе, концентрируя всю свою энергию, чтобы вызвать малейшее возмущение в физическом мире. Страницы открытой книги на её столе трепещут, и она поворачивается к ней.

— Я расцениваю это как да, — говорит она, и её прежний гнев сменяется чем-то более задумчивым. — У меня ещё не было времени прочитать твой дневник. Сегодняшний вечер был богат на события.

Это ещё мягко сказано. Всего за два дня я стал свидетелем того, как она стала центром большего количества драм, чем я видел за последние десятилетия. Вампир-собственник, падший ангел, угрозы в тумане. Моя маленькая белочка, безусловно, всколыхнула стоячие воды Серебряных Врат.

Я придвигаюсь к ней ближе, меня влечёт к ней непонятным для меня образом.

Протянув руку, я прикладываю ладонь к её щеке и изображаю, как обхватываю ладонями её лицо.

Этот жест заставляет меня страстно желать физического прикосновения, которого я не испытывал с тех пор, как очнулся мёртвым.

Она моргает, её дыхание с шумом вырывается в холодный воздух.

— Уильям, — бормочет она.

— Я здесь.

— Я чувствую тебя, — она поднимает руку, словно накрывая мою, если бы это было физически.

— Изольда.

— Уильям.

— Ты меня слышишь? — я как на иголках, жду её ответа.

— Да, — бормочет она. — Похоже на слабый шёпот. Должно быть, мой вампирский слух усиливает тебя.

— Или ты — моя судьба.

— Судьба, — говорит она, закрывая глаза с мягкой улыбкой. — Может быть.

Мы стоим так несколько мгновений, прежде чем она открывает глаза и ахает.

— Я вижу тебя.

Моя рука опускается.

— Ты можешь?

— Да, — выдыхает она, широко раскрыв голубые глаза. — Ты бледный, как акварельная картина, на которую попал дождь, но я тебя вижу.

Моя призрачная форма мерцает от удивления. Сто лет я пытался быть замеченным, и вдруг эта вампирша может видеть меня даже без заклинания.

— Это… — бормочу я, но замолкаю, потому что у меня нет слов.

— Может быть, из-за крови падшего ангела, — бормочет она, протягивая ко мне руку. Её пальцы проходят сквозь мою грудь, но я чувствую шёпот связи, как статическое электричество сквозь туман. — Я ранее испила его крови, когда собирала его кровь для заклинания, — она хмурится и отступает на шаг, прежде чем подойти к книге, лежащей открытой на её столе. Той, из которой она взяла заклинание.

— Кровь отрёкшегося, — размышляет она, — должно быть, главная часть заклинания. Остальное — просто буфер.

— Умная белочка, — бормочу я, зачарованно наблюдая за ней.

— Ты смотришь на меня так, словно у меня выросла вторая голова, — говорит она, вздёргивая подбородок с намёком на вызов. — Неужели так странно, что я, возможно, умная?

— Не странно, — отвечаю я, подходя ближе. — Это что-то новенькое. Большинство из тех, кто жил в этой комнате на протяжении десятилетий, едва ли заметили сквозняк, не говоря уже о том, чтобы сообразить, как меня увидеть.

Она заправляет прядь волос за ухо, изучая меня своими пронзительными голубыми глазами.

— Итак, мы общаемся. На самом деле общаемся.

— Похоже на то, — я не могу скрыть удивления в своём голосе. Столетие молчания было нарушено этим замечательным созданием, которое ворвалось в моё существование подобно комете. — Хотя я не знаю, как долго это продлится. Эффект от крови может сойти на нет.

Изольда задумчиво кивает.

— Кассиэль позволит мне снова испить из него. Ему понравилось, — она мягко улыбается, и в её глазах появляется отсутствующий взгляд.

— Так почему ты здесь, Изольда?

Вопрос, кажется, застаёт её врасплох, и выражение её лица становится непроницаемым.

— Не знаю. Мои родители неожиданно отправили меня сюда. Мой брат уже учится здесь.

— А ты не училась здесь, потому что? — что-то в этом не так.

— Мне… — она колеблется, теребя свой рукав. — Предоставили убежище. Держали в крепости. Никогда не выпускали на улицу.

— Двадцать лет, плюс-минус? — я подхожу ближе, заинтригованный этим открытием. — Это довольно-таки через чур опекающий стиль воспитания.

Она горько усмехается.

— Мне ли не знать. До вчерашнего дня я никогда не общалась с живыми существами. Никогда не ходила в настоящую школу, у меня никогда не было друзей, кроме моего брата, никогда не была на свидании, никогда… — она замолкает, её щеки вспыхивают.

— Никогда ни с кем не целовалась?

Она краснеет ещё сильнее.

— Никогда ничего такого. А теперь я здесь, и все ведут себя как сумасшедшие. Это слишком.

— Серебряные Врата действительно производят такой эффект, — бормочу я. — Они — средоточие крайностей. Делают всё более напряжённым.

Изольда опускается на край кровати, внезапно выглядя измученной.

— Была красная луна. В ту ночь, когда меня отослали. Мой отец сказал: «Кровавая луна меняет всё. Теперь они могут найти тебя».

— Кровавая луна? Это необычно. У нас здесь такого не было.

— Нет, точно. Думаю, она была красной только в нашем замке. Она