— Как скажете.

Через мгновение мы стояли перед мрачным фасадом Торнвуда. И тогда Лукас повернулся ко мне, взял обе мои руки в свои. Его пальцы были неожиданно теплыми, несмотря на прохладный воздух.

— Спасибо за этот вечер, Маргарет. Вы были восхитительны.

Мужчина наклонился. Его лицо приближалось. Я почувствовала легкий, дорогой запах его одеколона.

И вдруг… ощутила взгляд. Горячий, колючий, полный немого вопроса и… боли. Как будто кто-то смотрел на меня из темных окон второго этажа.

Элиас. Это мог быть только он.

Я резко отшатнулась, выдернув руки.

— Мистер Локвуд! Я… я сегодня действительно очень устала. Спасибо за ужин. Очень любезно с вашей стороны. Спокойной ночи.

И практически вбежала в дом, хлопнув тяжелой дверью перед самым носом его владельца. Прислонилась к холодному дереву, переводя дух. Сердце колотилось. Не от поцелуя, которого не случилось. А от этого взгляда в спину из окна. От осознания, что я почти поверила в призрачность Элиаса, но при этом продолжала воспринимать его как человека.

И единственное, чего мне сейчас по-настоящему хотелось, это проверить, все ли в порядке с моим псом. И моим Редисом. Моими хаосами.

Даже если второй — фантом, я ведь чувствовала, что ему по-настоящему больно. Он сам верит в себя. Потому что вряд ли зловредное привидение могло изображать какие-то обманные маневры, будучи сушеным редисом. Если бы я своими руками его в кастрюлю не запихнула, так бы и скрипел в углу, никого ни в чем не пытаясь убедить.

Как совместить это знание с тем, что Элиас Локвуд пропал в горах? Не знаю. И он сам не знает, не помнит. И сильно нервничает по этому поводу. А если бы пытался обмануть, логичнее было бы соорудить внятную легенду. Ну… мне так кажется.

Глава 23

Дверь захлопнулась с таким грохотом, что Йорик, спавший на диване, взвизгнул и шмыгнул под это монументальное творение сумрачного мебельного гения. Холл встретил меня пустотой и непривычной тишиной. Никакого рогатого (вернее, уже безрогого) скандалиста, встречающего вопросами или хотя бы недовольным ворчанием. Только пыль, мирно танцующая в лучах керосинки, да портрет первого Локвуда, смотрящий с вечным снисхождением.

— Элиас? — позвала я. Голос прозвучал гулко и как-то глупо в этой тишине. — Где ты, редиска улучшенной комплектации? Неужели опять слопал ужин в одну каску?

Ни ответа, ни приветствия. Только под диваном зашуршало — Йорик, решив, что опасность миновала, вылез и радостно бросился ко мне, виляя всем телом. Я наклонилась, почесала его за ухом.

— Где наш великий узник, а? — прошептала я псу. — Не сбежал, надеюсь? Или его сожрал оживший буфет?

Йорик тявкнул, развернулся и побежал к лестнице, ведущей на второй этаж. Остановился на первой ступеньке, оглянулся на меня, снова тявкнул — явно звал за собой.

— Ладно, малыш, веди, — вздохнула я, подбирая подол платья. — Видимо, придется самой искать приключений.

Второй этаж Торнвуда был царством теней и запертых дверей. Мы с рабочими сюда еще даже не заглядывали — хватало забот внизу. Воздух пах сыростью, пылью и чем-то старым, как застоявшаяся вода в вазе. Йорик уверенно бежал по темному коридору, цокая коготками по голым половицам, и свернул за угол, к одной из приоткрытых дверей. За ней виднелась комната — кабинет или будуар, судя по очертаниям массивного письменного стола и разбитого трюмо. Именно в ней скрывался Элиас.

Он сидел, оперевшись спиной на широкий откос и вытянув длинные ноги вдоль подоконника. Смотрел в черный квадрат ночного окна. Свет нашей керосинки, которую я подняла повыше, выхватил из мрака его силуэт: ссутуленные плечи, опущенная голова. Цепь тускло поблескивала, змейкой уходя в тень под стол. Элиас даже не обернулся на пса. А тот с радостным лаем запрыгнул сначала на приставленный к стене пуфик, а оттуда к нему на колени и принялся вылизывать подбородок.

— Ну что, любуешься видами? — спросила я, переступая порог. Голос невольно сорвался на ехидство — защитная реакция после этого дурацкого вечера. — Или составляешь план побега? Йорик пообещал тебе перегрызть цепь?

Мужчина медленно обернулся. Зеленые глаза в полумраке казались почти черными. В них не было ни ярости, ни отчаяния. Только ледяная, колючая пустота. И обида. Обида глубиной в пропасть.

— Зачем ты пришла? — Его голос был тихим и хриплым. — Чтобы проверить, не развалился ли твой «монстр»? Убедиться, что иллюзия держится? Или просто похвастаться, как классно провела с ним время? — Он выделил это «с ним» с такой ядовитой интонацией, что меня передернуло.

— С «ним» я провела время в ресторане, — ответила, стараясь держать себя в руках. Йорик, почуяв напряжение, притих. — Ела странную еду, смотрела на летающие каретки и слушала байки. Ничего особенного.

— Байки? — Элиас усмехнулся коротко и беззвучно. — Про меня? Про то, какой я ужасный призрак? Как уже не в первый раз всех тут обманываю? Как питаюсь сочувствием доверчивых дурочек? — Он встал, сгоняя Йорика на пол. Пес недовольно хрюкнул.

— Я виделась с твоей невестой, — осторожно заметила я, подхватывая своего боевитого охранника под пузо и на полшага отступая к двери. — Ты помнишь Вивиан Фрост?

— Ах, как интересно! — в голосе Элиаса послышалась злая ирония. — И что же она тебе сказала? Пустила слезу и поведала, как ее бедный жених пропал в Альдирских горах? Как земля его поглотила? И как теперь его злобный двойник терроризирует поместье?

Я молчала. Он угадал. Словно подслушал. Вернее, прочитал в газетах.

— Так чего же ты здесь, Маргарет? — Элиас сделал шаг ко мне. В его глазах загорелись знакомые искры — теперь это была смесь гнева, боли и… ревности? — Если веришь им, что я призрак, иллюзия, опасный сгусток Хаоса… то зачем лезешь? Чего тебе от меня надо?! Чтобы еще раз убедиться, как искусно я притворяюсь человеком? Как ловко симулирую боль и беспамятство? — Он был уже совсем близко. От него пахло горьким жасмином и… живым, самым обычным мужиком, которого снова надо бы загнать в кастрюлю, помыться! — Или тебе просто нравится дразнить зверя в клетке? Наблюдать, как он дергается на цепи? Хорошее развлечение после ужина с аристократом!

Его слова били, как