Возле костра перед тремя шатрами на траве осталось то, что еще недавно было прекрасной волчьей невестой: стая Ульрама в своей боли и ненависти разорвала девушку на куски. Подбежав ближе, волк Теодрика теперь уловил запах смерти мудрого альфы и испытал искреннее сожаление. Он был вдвое старше его самого, поэтому Теодрик всегда воспринимал Ульрама если не как отца, то как дядю, что успел пожить, и к которому всегда можно обратиться за советом.

— Тварь порезала ему глотку, — прорычал-прорыдал один из волков. Вервольфы приносят клятву верности, поэтому неудивительно, что смерть вожака ударила по всей стаи.

Теодрик же только убедился, что нападение Евы не было ее идеей. И способ убийства у невест, наверняка, один.

Солнце уже встало, когда все альфы собрались возле лагеря Ульрама. Все, кто выжил. Оказалось, что Дорсану все-таки удалось проредить ряды альянса. Помимо Ульрама, Предки забрали души еще трех альф, в том числе Ерея. Остальным повезло больше: кто-то из них удачно проснулся, кто-то не спал вовсе. Альфа Кирей успел уклониться и тупой, откуда-то взявшийся нож попал ему в плечо. Рана уже зажила, тем не менее на своеобразном собрании альянса царило напряжение, сотканное из горечи, ярости и скорби.

Которое многим из них хотелось на ком-то выместить.

Наказать виновников этой кровавой ночи.

Половина волчьих невест погибло как девица, убившая Ульрама. Кто-то от рук альфы, кто-то от лап и зубов стаи. Выживших альфы притащили на собрание: дрожащие от ужаса комки плоти — вот на кого были похожи еще вчера прекрасные девы.

— Сжечь всех сук! — выкрикнул Кирей, когда напряжение стало почти невыносимым, а скорбь требовала выхода. Требовала мести.

— Всех? — шагнул из толпы альфа Лихх. Он вышел в центр круга: туда, где лежали тела их побратимов, завернутые в ритуальную белую ткань, и потряс зажатой в руке головой, судя по длинным светлым волосам еще недавно принадлежавшей невесте, что ему досталась. — Что-то я не вижу здесь всех волчьих невест. — Он ткнул головой в Теодрика и Дагольфа, что стояли рядом друг с другом. — Они живы, но их невест здесь нет. И человечьей крови я на них не чую. Значит, их девки тоже живы.

Всеобщее внимание теперь принадлежало им. Даже другие вервольфы отступили назад, отчего они с Дагольфом оказались в кругу перед Лиххом. Теодрик поморщился, от трофея светловолосого альфы тянуло ароматом смерти. Но больше всего раздражало не это. Он вступил в альянс ради того, чтобы найти и убить Дорсана, но он по-прежнему был альфой и не собирался ни перед кем отчитываться или оправдываться.

— Моя девка жива, потому что я этого хочу, — оскалился Теодрик, глядя в бесцветные глаза Лихха. — Она дар. Мне. Моя волчья невеста.

— Она перестала быть волчьей невестой, когда эти сучки устроили бойню, — прорычал светловолосый альфа, с омерзением отбросив от себя голову, и брезгливо провел ладонью по своей груди, вытирая кровь о рубаху.

— Она перестанет ей быть, когда этого захочу я. — Теодрик не повысил голос, но его тон сказал больше, чем слова.

Во взгляде Лихха сверкнула ярость, ненависть.

— С каких это пор тебя не волнует, что среди нас будет шпион Дорсана, Тео?

— Хорошо, что ты вспомнил о Дорсане. Девки — лишь пешки.

— Они отправили к предкам несколько альф, и мы им все это спустим? — Лихх нарочно повысил голос, наверное, для того, чтобы все его прекрасно услышали. И все услышали, недовольно загудели, замотали головами, не соглашаясь с таким выбором.

Еще недавно Теодрик бы согласился… Даже не так, ему бы было все равно, что сделают с людьми. Потому что всё, что связано с генералом, и все, кто связан с генералом, вызывали в нем жгучее чувство ненависти. Но этой ночью он встретил Еву, и мысль отправить ее казнь ему не то что бы не понравилась. Сама вероятность этого едва не пробудила в нем волка. Теодрик едва остановил хищника внутри, желающего вырваться и перегрызть глотки всем, кто осмелиться прикоснуться к ней. Навредить ей.

Она его и только его. Захочет, отпустит ее, захочет — убьет. Только ему решать, как с ней быть. А остальные — с дороги!

— Не в моих правилах убивать женщин, — ответил Дагольф раньше, чем он успел открыть рот. — Тем более моя невеста сама во всем призналась.

Хорошо, что Даг вмешался. Очень хорошо. Потому что у Теодрика вряд ли получилось объяснить, почему он порвал горло своему побратиму из-за человеческой девчонки. А так все волки теперь обернулись на его друга.

— Призналась? — переспросил Кирей. — В том, что убить тебя хотела?

— В том, что Дорсан отправил всех волчьих невест с миссией проредить наши ряды, — кивнул Дагольф. — В идеале — перебить весь альянс.

— Он настолько глуп? — поинтересовался Лихх.

— Глуп-не глуп, а несколько наших погибло! — рыкнул Кирей. — Что твоя сучка еще сказала? И почему не сказала об этом раньше?

Потому что Дагольф лжет, понял Теодрик. Невеста напала на него, а после во всем призналась. Только друг не стал ее убивать, оставил, чтобы потом во всем разобраться.

— Боялась, — ответил Дагольф. — У людей нами детей пугают, так что думала — я ей голову оторву.

Он неприязненно посмотрел на Лихха.

— Когда я обо всем узнал, то побежал всех предупреждать, но оказалось — поздно.

— И все? — с нажимом рыкнул светловолосый альфы. — Немного же ты от нее узнал. Плохо спрашивал, Даг. Знаете, а я согласен с тем, что сжигать волчьих невест не стоит. По крайней мере, сразу. Для начала нужно у них узнать о дальнейших планах Дорсана. Соберем всех здесь, расспросим…

Он так дольно улыбнулся, что сомнений в том, как он их расспрашивать будет, у Теодрика не возникло. Лихх любил пытать людей как никто.

— Ты упустил такую возможность, — напомнил светловолосому Теодрик, кивнув в сторону, где по-прежнему валялась голова. — Моя волчья невеста — моя! — Он объявил это громко, чтобы все услышали и поняли. — Я узнаю от нее все, что ей известно, и расскажу вам. Что вы будете делать со своими трофеями, ваше право. Но советую отринуть ярость и начать думать головой. Наш враг — Дорсан.