- Это меньшее, что тебе грозит, - а вот у лорда Эллеринга рык что надо. Низкий, вибрирующий, пробирает до самых костей. - Жителям Змеиной Пасти запрещено покидать свои дома после наступления темноты.

- Ой, а чего же вы мне не сказали, когда отправляли сюда? - вскидываюсь и решаюсь на отчаянный поступок. Делаю шаг на него и со всей силы тычу указательным пальцем в твердокаменную грудь.

От неожиданности Эйвар разжимает ладони. Склоняет голову набок, рассматривая меня как экзотическое насекомое, у которого есть не только симпатичные крылышки, но и острые клыки.

Тот факт, что он молчит, придаёт мне уверенности, и я удваиваю пыл.

- Не притворяйтесь, что вам не всё равно, милорд, - чеканю громко, делая акцент на каждом слове. - Мы оба прекрасно понимаем, что вы сплавили меня с глаз подальше, отчаянно желая стать вдовцом. Так чего сейчас разволновались? Идите, вон, Элизабет оберегайте.

- Рот закрой и пошла вон!

Глаза лорда полыхают ярким пламенем, но я сжимаю кулаки, отказываясь ему повиноваться. Продолжу спускать всё на тормозах и притворяться тихой, бесправной леди - и лорд, и Лиззи сядут мне на шею.

Ещё и ножки свесят.

- Перестаньте мной командовать, милорд, - твёрдо произношу на выдохе под оглушительный бой моего трепещущего сердца.

- Виктория! - шипит Эйвар сквозь сжатые, белоснежные зубы. - Напомнить, кому ты дерзишь?

Пылающий взгляд пронзает меня насквозь, но я не отвожу глаз. Стискиваю зубы так, что они едва крошатся. Взошедшая луна освещает нашу безмолвную дуэль, победа в которой - свобода от лорда Эллеринга.

Если в больничном крыле я была сама не своя, потерянная в чужой обстановке и не имевшая ничего за душой, кроме обрывочных воспоминаний Виктории, то теперь мне есть за что бороться.

Я не позволю ему запугать меня!

Хочет показывать силу - пускай тренируется на кошках. То есть, на Лиззи.

Этой, я уверена, всё нипочём.

- Марш в дом, и не смей переступать порог без моего разрешения, - льдом в его голосе можно насквозь проморозить горы и разбить их молотком на мириады мельчайших осколков.

- Только после вас, - внутри меня всё дрожит и трясётся, но я упрямо не показываю страха лорду. Лишь упёртую, баранью решимость. - Хотите, чтобы я вас слушалась - вспомните об уважении. Если вам, конечно, известно значение этого слова.

Лорд Эллеринг застывает на месте. Брови слегка приподнимаются в удивлении. Кажется, он явно не ожидал такого отпора от своей тихой, покорной жены.

Вот только её больше нет. А я унижать себя не позволю. Особенно зная, что на моей стороне могучий, сильный красавец-дракон.

Напряжение между нами нарастает с каждой секундой. Воздух вокруг нас словно наэлектризован. Его лицо искажается от ярости, и на мгновение мне кажется, что он замахнётся и ударит меня наотмашь.

Вздрагиваю, но не отступаю.

- Милорд!

Слышу стук калитки и краем глаза вижу Эмму, бегущую к нам со всех ног.

- Что-то случилось, милорд?

Эйвар смеривает меня тяжёлым взглядом, мол, поговорим позже, и сухо спрашивает у дородной дамы:

- Почему вы не объяснили моей жене об опасности в ночное время?

Эмма недоумённо моргает, рассматривая нас при тусклом свете фонаря, но быстро справляется с удивлением и хлопает себя по лбу.

- Так разве леди не сказала вам о том, что нас уже защищает один из ваших родственников? Они больше недели к нам не приходят.

- Родственников?

На секунду кажется, что мне мерещится.

Ан нет, в облике Эйвара я впервые вижу замешательство. Тёмные брови сходятся у переносицы, глаза сужаются, а крылья носа жадно втягивает воздух:

- Родственник?

- Ага, милорд, - с готовностью кивает Эмма. - Он появился в ту же ночь, когда к нам прибыла леди Эллеринг. Такой здоровый! С хвостом! А крылья - во!

Глава 33

Лорд Эйвар Эллеринг

Да неужели?

От новости, которую мне сообщила деревенщина, закипает кровь и просыпается жажда действий.

Впрочем, чему я удивляюсь?

Моя мощь. Моя сила, моё второе “я”, которое я утратил в ту штормовую ночь, отыскало Викторию и находится в Змеиной Пасти!

Ещё и эта дрянь, наточив свой язычок, смеет огрызаться.

Впрочем, после того, что я узнал о Виктории, я не должен быть удивлён.

А вот с бессовестным хвостатым предателем, у которого “крылья - во”, у меня будет отдельный разговор.

- Ну, спокойной ночи, я пошла. Ваш касатики скоро вернутся с дозора, покормить надо бы, - глупая баба тушуется и сбегает за спасительный забор, оставляя нас вдвоём с Викторией.

Слышу сдавленный смех и перевожу глаза на жену, которая по неведомой мне причине считает, что имеет право веселиться. Закрывает сочные, пунцовые в темноте губы ладошкой, а я глаз оторвать не могу от стройной, точёной фигурки.

Усиленно ищу подвох.

Показала своё истинное лицо. Передо мной не тот нежный цветочек, который, запинаясь, лепетал слова клятвы в храме. Это уже не та скромная, робкая девушка, которая тщательно скрывала гниль, разраставшуюся у неё внутри.

Во взгляде новой Виктории читается вызов и непокорность, и это приводит меня в бешенство.

Притворяется, что не знает о них.

Ради чего?

Хочет внушить мне чувство вины?

Да я не сомневаюсь в том, что эти глупцы, оставшиеся жить в Змеиной Пасти, ещё в первый день растрепали ей об опасности.

Строит из себя недалёкую.

- Где он? - спрашиваю тихо, чтобы не спугнуть. И без неё день тяжёлый, не собираюсь за ней гоняться.

Надо же, не уходит.

Вскидывает подбородок, пронзая меня чистым взглядом, в котором читается тщательно скрываемая ранее неприязнь:

- Не понимаю, о ком вы.

Смотрит ещё секунду, а после разворачивается и идёт прочь.

Не бежит. Идёт, не торопясь!

Не суетится.

Не пытается оправдаться.

Мышцы челюсти напрягаются, вена на виске пульсирует. Как она смеет противостоять мне?

- Ты забыла своё место, жена, – шиплю, не пытаясь скрыть раздражение. В два шага сокращаю расстояние между нами. Руки дрожат от желания схватить её, встряхнуть, заставить подчиниться.

Но она не сдаётся.

- Моё место больше не у ваших ног, милорд. Оставьте меня в покое.

Её слова ударяют меня, словно пощёчина.

Не у моих ног?

Невыносимая девчонка! Я с ума сходил по ней, был готов бросить мир к её ногам!

День за днём противостоял зверю, который с трудом выносил её присутствие! Изводил меня, требовал забыть о ней!

А сейчас вьётся вокруг неё. Защищает, будто