Затрясло и затрещало пространство вынуждая стражей и простой люд с воплями спасаться, хватаясь за все до чего тянулись скрюченные в ужасе руки. Взбугрилась земля, разверзаясь, выпуская из своего чрева серую смертоносную воронку, жадно поглощая потусторонний туман и забирая в недра проклятие. С оглушающем треском просели в землю нижние этажи замка, с душераздирающим грохотом падали наземь барельефы и камни…

Все закончилось резко. Столь внезапно, негаданно, чем крепко испугало и без того напуганный до трясущихся жил выживший народ Туманного Грота.

К утру люди не без опаски покидали убежища, осторожно выходя на рассветный солнечный свет, и не было предала их изумлению, недоверию и всепоглощающей радости, и только Алво-Керр сурово стоял над телом бездыханного не просто хозяина, а друга, и мысленно выл от ноющей в груди боли потери.

Эпилог

ПЕРСОНАЛЬНО ДЛЯ ЛЮБИТЕЛЕЙ СЧАСТЛИВЫХ КОНЦОВ

Сознание к Аиду возвращалось медленно, сквозь смеженные веки пробивался солнечный яркий свет, какой совершенно не мог быть в их городке, где солнце царствовало всего один день в году, в день равноденствия, и до этого прекрасного момента еще как минимум несколько месяцев. Сухие губы шептали имя невесты.

Мысли в голове мужчины текли вяло, медлительно, пальцы зарывались в густую, мягкую, приятную на ощупь траву, а он сам лежал пусть и на чем-то твердом, но не причиняющем никакого дискомфорта. Тепло. Хорошо. И вдруг резкое осознание: в Заводи как таковой травы нет, а если и есть, она жесткая и ломкая от наледи. Земля промозглая, каменистая, колкая. Генес напрягся. Где он? Что происходит? Неожиданно пред очами с трепещущими ресницами короткими вспышками промелькнули последние события его жизни и последние минуты стука неспокойного тяжелого сердца.

Он уничтожил проклятие . Он убил ее… Убил их двоих… Сделал то, что был должен и за что возненавидел себя. Но тогда почему он все еще жив и дышит? Неужели некто посмел вмешаться в его волю и изменить ход ритуала, тем самым навлекая на Туманную и него самого кару пострашнее смерти? Генеса бросило в хладный пот. Нет! С губ сорвалось отчаянное:

— Расель!

Маг резко сел, с перекошенным от ужаса и ярости лицом распахивая глаза, пальцы впились в податливую землю, спина оперлась на гладкий ствол дерева, под которым он до этого и лежал; зрачки ошеломленно расширились.

— Что это?.. — изумленное бормотание и нескрываемое восхищение.

Его глазам открылась чудная картина: сочная зеленая трава, яркое чистое небо, мягкое ласковое солнышко и яблоневый цветущий сад. Обоняние Аида враз активировалось, наполняя легкие одуряющим ароматом, так пахла сказка, так пахла свобода… Ветерок трепал прекрасные цветы и его растрепанные волосы.

Оттолкнувшись ладонями от земли, он поднялся, оглядываясь и потирая ноющую от душераздирающей тоски грудь. Наткнувшись на шероховатость, опустил голову, отрешенно взглянул на розовый рубец от раны, нанесенной заговоренным клинком. Зарывшись пятерней в распущенные пряди, мужчина обернулся, обошел молодую березу, изумленно замирая. Буквально в трехстах метрах развернулся прекрасный небольшой город. Никаких крепостных стен, только аккуратные небольшие домики с яркими разноцветными крышами. Чуть дальше виднелась площадь с лавками, до слуха донесся счастливый детский смех, вынуждая Аида бледно улыбнуться.

О, о детях маг не мог и мечтать и, кроме как от горячо любимой Расель, их не хотел ни от кого. Но где же люди? Откуда слышится веселье и голоса? Отчего их не видно? И что это за такое прекрасное место? Нахмурившись, Аид сделал первый неуверенный шаг к чудесному, мистичному городу, второй, замер. Кара его не настигла, напротив, в душе поселился маленький лучик надежды на чудо, оно ведет его и ненавязчиво обещает: впереди его ждет великое благо.

Шаг Генеса уже уверенный, но неторопливый, он приближается к городку, и звуки становятся еще более слышимыми, вот маг моргает и потрясенно застывает. Там, где еще секунду назад не было никого, вдруг непонятно откуда появились… люди. Много необычных людей. Довольные радостные лица, счастливые улыбки, корзинки со снедью в руках или шкуры. Люди здороваются, улыбаются, ведут неспешные разговоры. Аид и забыл, когда в последний раз видел столько улыбок, настоящих, искренних; молодые, здоровые, сильные, в удобных, добротных, несколько чуждых глазу одеждах. На белоснежную рубашку Генеса капнула слеза, но маг то и не заметил. Еще один осторожный шаг, его пока не видят, но вот оборачивается одна девушка, мужчина, из-за юбок выглядывают любопытные мордашки детей, ему радостно улыбаются и машут. И вдруг, чрез расступающийся необыкновенный народ проскальзывает… она.

Нежные губы складываются в радостную улыбку. Махнув рукой, девушка придерживает легкую, будто само солнышко, юбку, ладонь в защитном жесте ложится на объемный, аккуратный животик, и красавица бежит к опешившему магу. Тяжело сглотнув тугой комок в горле, Аид ступает вперед, распахивает руки, крепко сжимая влетевшую в его объятия девушку.

— Расель… — шепчут недоверчиво его губы, гладят шелк собранных в свободную косу волос; она прижимается крепче, утыкается носом в плечо, и льются в трепетном счастье хрустальные слезинки. С наслаждением поцеловав девушку в волосы, он погладил нежную щеку, приподнял голову за подбородок, жадно вглядываясь в фиалковые глаза. — Моя Расель… Ты жива…

Девушка грустно улыбается и кивает. Маг оглядывается, с интересом косясь на не менее любопытно поглядывающих за ними зрителей.

— Расель, что это за место? Как то возможно, что мы живы?

— Мы в мире Грёз, Аид, там, где обитает счастье и нет места чудовищу, — шепчет она, прикасаясь ладошкой к его щеке. — Там, где царствует только покой и свобода. Мы в лучшем из миров.

Аид озадаченно хмурится, и Расель — она же Ясень-Ра смеется звонким колокольчиком.

— Ты все поймешь, мой Аид. Ты все поймешь.

Генес уверенно кивает и опускает взгляд на живот невесты, смотрит недоверчиво, но нежно, и девушка с улыбкой выдыхает:

— Он твой. Не сомневайся.

— И я не думал. Но как?.. Как здесь течет время?

В зрачках принцессы вновь вспыхивает грусть.

— Очень долго. Там пять минут, здесь пять месяцев…

— Ты очень долго ждала…

— Но теперь ты здесь, любимый. Ожидание закончено.

Он осторожно прикасается к упругому животу и широко улыбается, как и Расель, и вдруг она дергает его за рукав.

— Смотри.

Аид вскидывает голову и каменеет: впереди пока не знакомых людей с понимающими улыбками стоит его некогда погибшая семья. На лице матери — отпечаток безмерного счастья, отец смотрит гордо, а взрослый братишка ехидно подмигивает и машет.

— Идем, Аид, они тоже тебя долго ждали.