– У меня вчера тоже было такое покалывание. Уверен, это неспроста.

Встав, Макс пнул урну. Дворник, стоявший в стороне, покосился на него, но Макс чихать на него хотел.

– Видит Бог, я пытаюсь мыслить здраво, но происходящее только всё больше пугает. Представляешь, что будет с Мирой и Анькой?

– С Мирой ничего не будет. У неё нет родных, а друзья – то есть мы – рядом. Ей всё равно, в каком времени жить. А у Анны есть семья, и мы также не знаем, где они. Да, её сейчас забавляет вся эта ситуация. Я боюсь того момента, когда к ней придёт осознание.

Они говорили почти час, но так ни к чему и не пришли. Страх остался. Успокоиться не удалось. Пример Питера только усугублял положение, и Стефан со страхом в сердце ехал в дом, где должны были жить его родители.

Мира и Анна поехали с ними.

Анна впервые увидело дом, в котором жил Стефан до отъезда в Москву. Небольшой коттедж с открытой газонной площадкой перед фасадом. Когда молодые люди вышли из такси, садовые дождеватели привели в действие. Аня подпрыгивала на своих каблучках, чтобы на её ножки не попали холодные капли воды. Мира шла спокойно, держась за руку Макса. К ним навстречу из-за угла выскочил пудель с бантиком на макушке и принялся громко лаять. Стефан оторопел, ведь его родители никогда не держали собак. Он осмелился предположить, что они съехали из этого дома, но внезапно выплывшая старушка оспорила этот факт. Женщина постарела, но Стефан чётко знал черты лица своей матери. У неё были голубые глаза, нарисованные бровки домиком, розовые губы с острыми углами и шикарные обесцвеченные волосы, перевязанные белой лентой.

– Что вам тут нужно? – крикнула она, подбирая взбесившуюся собачонку. – Опять свидетели Иеговы?

– Нет, мы… я… – Стефан не знал, как представиться. Его удивляло, что она не узнала родного сына. – Это я – Стефан. Твой сын.

– Сын? У меня нет сына. Никогда не было.

– Но…

– Уходи, самозванец! – взяв скрученную газету со стола, старушка принялась махать ею, прогоняя непрошенных гостей.

Макс встал перед Стефанов, приняв пару ударов на себя.

– Разве ваше имя не миссис Кинкейд?

– Кинкейд? – старушка призадумалась. – Не знаю. Кто вы?

Макс обернулся и посмотрел на Стефана. Тот пятился, а взгляд постепенно становился всё более растерянным.

***

На колебания ушло полсекунды. Закусив губу, Дебби двинулась к парню, мирно дремавшему на сиденье в зале ожидания.

Это был Томми. Он так и не вернулся в дом брата накануне вечером, но и Анастасию найти не удалось. Так и уснул, где присел.

– Томми Дарби – начинающий и очень талантливый музыкант, – произнесла Дебби, присаживаясь рядом. Какая удача! Значит, она была права, и пассажиры таинственного рейса не покинули аэропорта. Девушка широко улыбнулась и протянула ещё сонному парню руку. – Привет! Я – Дебби. Хочу поболтать, не против?

– Кто вы?

– Сказала же, что Дебби. Эй, мы летели в одном самолёте!

– Правда?

– Да. Я точно видела тебя. Потому что узнала… Хм, не каждый день летишь с крутыми музыкантами.

– Я не был известным. Как вы…

– Ты, – добродушно поправила его хитрая журналистка. Был бы у неё хвост, вильнула бы.

– Хорошо. Где ты успела меня заметить?

Девушка была готова ко всему, поэтому достала из сумочки вырезку из малоизвестного журнала 2004 года выпуска, где рассказывается о начинаниях Томми Дарби. Парень был впечатлён, а главное – заинтригован. Ещё никто и никогда не узнавал его, как музыканта.

– И ты слышала мою музыку?

– Хотела бы, но ты ведь не выпустил ни одного сингла.

– Да. В основном, я играл вживую.

– А теперь что намерен делать? Переход из 2005 в 2022 год – это серьёзно.

– А ты?

Дебби запнулась. Надо было учесть, что обычная беседа, не подразумевающая разговор журналиста и жертвы журналиста, заведёт её в тупик. По её же словам, она также пересекла время и теперь жизнь её усложнилась. Или нет? А что если пофантазировать? Так даже интереснее.

– Пока не решила. Хочу найти семью, э…

– Я нашёл семью, но удовлетворения не испытываю. Брат стал ещё старше, чем был. Странно на него такого смотреть. И дети его, мои племянники, совсем чужие… я не чувствую родства. Это странно, да?

Слушая Томми, Дебби на секунду прониклась к нему сочувствием, но быстро вспомнила, что в кармане включён диктофон.

– Скажи, какие ты чувства испытываешь в этом времени? Мне кажется, разница настолько велика, что привыкнуть будет сложно.

– Разве ты не в том же положении? – смекнул Томми. – Вроде попал в тот же Нью-Йорк, с теми же улицами и зданиями, но видится совершенно иной мир.

– Ещё столько предстоит узнать…

– Что ты имеешь в виду?

– За эти дни я изучила местные газеты и журналы. Почитай, очень впечатляет. Кстати, музыкальная индустрия продвинулась вперёд. У меня есть друг, у него своя студия… э… – Дебби понимала, что сглупила, но поздно было отступать. Почему-то захотелось помочь Томми освоиться в этом непростом времени. Пришлось сочинять. – Я об этом узнала пару часов назад. Хочу съездить и посмотреть. Поедешь со мной?

Томми неожиданно просиял.

– А можно?

– Конечно! Как с тобой связаться?

Томми дал свой номер телефона. Дебби пообещала позвонить. Сначала надо бы подготовить друга к тому, что и она недавно воскресла из мертвых.

Дружба с Томми будет ей на руку. Для грандиозной статьи требуется много информации, а Томми приведёт её к остальным пассажирам, причём добровольно. Она это знала и внутри себя улыбалась.

***

Дом сиял чистотой. Лорен была благодарна Нонне Дерлинг за то, что Анастасия и Клара приехали к ней погостить. Они помогли убраться, и мысли её в этот момент не беспокоили. Клара приготовила ужин, а поев, уехала обратно в больницу. Ей сказали, что торчать в палате Абигейл целыми днями не разрешено, существуют определённые часы посещения, а после она должна ехать домой. Когда Анастасия предложила погостить у Лорен, Клара была вне себя от счастья.

– Бедная женщина, – сокрушалась Настя за чашкой чая, думая о Кларе. – Дочь спасли от болезни, но Клара понятия не имеет, где её муж, мать и сестры. Она везла дочь на обследование, а муж из-за работы остался в России.