Лорен крутила в руках кружку, смотрела на тёмную жидкость и думала: что кроме работы она потеряла? Насте и Кларе сейчас намного хуже, а её проблемы можно решить, так она думала.

– Я видела его. – Настя коснулась колечка на своём пальчике и задумчиво смотрела на него. – Мы разговаривали. Он стал… другим. Не тот Антон, который сутки назад провожал меня в…

– Что ты намерена делать?

– Мой отец умер. Я должна вернуться и отсудить своё наследство. Понятия не имею, как сложится моя жизнь, Лорен. Разве у тебя нет чувства, что находишься в невесомости, когда хочешь крепко встать на ноги, но гравитация не позволяет?

– Именно так я себя и ощущаю. – Смоки прыгнул Лорен на колени, и она ласково пригладила его дымчатую шерстку. – Он пришёл в первый день, когда я сюда приехала. Этот котик мой единственный друг. Нет у меня семьи. Мать-алкоголичка жила в Мичигане, но мне не интересно, что с ней. Коллег у меня больше нет, как и работы. И этот дом могут отобрать в любую минуту.

– Тебе нужно поговорить с Хьюго Пено. Он должен помочь узаконить права на этот дом. Мало ли что случилось в 2005 году. Ты ведь вернулась.

– Странно, что дом стоял заброшенный. По идее, бывший хозяин должен был обеспокоиться тем, что я не до конца выплатила рассрочку. Я ожидала увидеть здесь других жильцов, а дом все семнадцать лет простоял пустой. – Лорен извлекла пачку бумаг из-под диванной подушки, которую наспех запихала во время уборки. – Счета кто-то оплачивал.

– Как это? – удивилась Настя. – За домом не смотрели, но счета оплачены?

– Именно. Когда я включила холодильник и поняла, что электричество работает, сразу бросилась к почтовому ящику. Счетов там нашла целую стопку, но сравнивая показания, поняла, что их вовремя оплачивали. Долгов нет.

– Мистика!

– А может нам всё это снится? Или мы, как Алиса, попали в зазеркалье какое-нибудь?

Настя усмехнулась, а потом поёжилась как от холода.

– Впервые в жизни я ненавижу реальность.

***

В камине весело потрескивали дрова. На улице было прохладно из-за дождей. Погода испортилась окончательно, но в доме царил уют.

Дэна подсела к Альберту, и они молча смотрели на танцующие языки пламени.

– Хочешь вина? – спросила она.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Я просто вижу, как ты напряжён. Завтра тебе предстоит ехать в банк. Волнуешься?

– Нет.

– Ты прав. С твоим умом и навыками нет смысла волноваться.

– Думаешь, у меня есть шанс?

– Уверена, – улыбнулась она, обнимая собственные колени. – Я слишком хорошо тебя знаю.

Дэна мечтала, чтобы Альберт обнял её как раньше, но он проявлял ледяное безразличие. Пожелав ей сухо спокойной ночи, он ушёл в свою спальню и лёг спать. Альберта не заботили чувства нынешней Дэны. Она стала ему совсем чужой. Это всё равно, что встретить одноклассницу спустя семнадцать лет, с которой крутил интрижку. Было и прошло. Теперь они разные и дороги у них разные. Дэна этого не понимала.

Ночью Альберту снилась Лорен. Он видел её в кресле самолёта. Она спала, но сон был беспокойный. Девушка металась и кричала. Альберт пытался успокоить её, но ничего не получалось. Тогда он ударил её по щеке и проснулся. На левой руке пульсировали пальцы, словно пощечина была настоящей.

Взглянув на часы, он был поражён. Время было ровно столько же, сколько было во время посадки самолёта. А внутри жглось дикое желание встать и идти. Только куда?

Утром, после тяжелого сна, Альберт принял душ, надел новый костюм и надушился новым одеколоном. Дэна уехала на работу, оставив записку, что будет к семи дома.

Наспех позавтракав, он вызвал такси и назвал водителю адрес банка. Таксист оказался очень разговорчивым.

– Только что новости слушал. Чего только в мире не творится! Самолёт исчез в 2005 и появился в этом году. Да ещё в Нью-Йорке! Вы вот верите в перемещение во времени?

– А почему, собственно, это не может быть правдой? Я верю в вероятность. А данный случай вполне вероятен, – деловито ответил Альберт.

– Говорят, пассажиры рейса даже не постарели. Но это противоречит всем законам.

– Почему? Человек сел в самолёт в 2005, а через четыре часа приземлился. Для него времени прошло мало, считанные часы. А для людей в том времени, в которое попал человек, пролетело семнадцать лет. В этом есть логика, мне кажется.

– Четыре часа и семнадцать лет, – водитель скривил губы, соглашаясь. – Да, пожалуй, в этом есть логика.

– И никакие законы природы не нарушены.

– Я бы хотел оказаться на их месте.

– А я нет.

– Почему?

Альберт чуть подался вперёд, чтобы водитель лучше понял его мысль.

– Потому что чудо заканчивается на самом перемещении. Дальше начинается самый настоящий ад. Человек воскресает из мертвых. Он теряет имущество, работу, счета в банке. Теряет родных или приобретает постаревших, повзрослевших родственников, взрослых детей. Что в этом хорошего?

Водитель, обомлев, молчал.

– Вот именно. Ничего.

***

– Садись сюда, мама. А вы, тётя Кларисса можете присесть возле окна. Дождь не прекращается. За весь август мы видели только пару тёплых дней! О, пап, садись с нами! Я пирог испекла. Сливовый. Мама его очень любит.

Семья Слоун уселись за стол. Сами как заботливая хозяйка ухаживала за всеми, хлопотала над пирогом и заварила наивкуснейший чай. С ними не было только одного человека – Ами.

Сара и Кларисса приехали сутки назад, но Ами до сих пор не появилась. Сами объяснила матери, что Ами живёт так, как ей заблагорассудится. Она часто ночевала у подруг или у своих мужчин. Иногда появлялась дома, но долго не задерживалась. Клиф видел её чаще, поскольку Сами всегда занята в антикварном магазине, но он не расспрашивал дочь ни о чём. «Мне давно не пятнадцать, папуль», – грубо отвечала она, если он осмеливался поинтересоваться её делами. К такой Ами они привыкли. Но вот Сару не устраивало то, что она слышала. Ами, как и Сами, для неё всё ещё четырнадцатилетний подросток. Она никак не хотела воспринимать их как взрослых женщин. Получается сейчас они практически ровесницы.

Саре по-прежнему тридцать пять, а Клариссе тридцать три. Ами и Сами исполнилась в 2022