развод… Или ты меня за дуру держишь? - спросила я, глядя на пустое место для подписи.
Я понимала, что одна моя подпись, а точнее, её отсутствие, смогут отомстить всем. Мужу, который останется связанный узами брака и не сможет жениться снова. Тем самым не сможет узаконить или родить наследника в браке, как полагается. Сестрице, которая согласилась на предложение матери родить ребёнка от моего мужа. Часики тикают, животик растёт, женихи разбежались, позор да и только! Как только кто-то пронюхает о её беременности, сплетня разлетится со скоростью света. А это клеймо на всю жизнь. Нет меня — нет прикрытия. Нет развода — нет законного брака. И если на момент смерти я останусь женой Гельриха, то смогу побороться за его деньги. Приличный кусок я постараюсь урвать. Не всё, конечно, но на жизнь хватит. На старт новой жизни. Вот только маменька и сестрица останутся ни с чем!
— Значит, ты такого мнения о своей матери! — всхлипнула мать, её глаза наполнились слезами. — Ты не понимаешь, что я делаю это ради тебя!
Она развернулась и ушла, её шаги были тяжёлыми и уверенными, но в них звучала боль. Я стояла, слушая, как затихают её шаги, как хлопает дверь кареты, как удаляется стук колёс.
Только тогда я позволила себе вздохнуть.
Я пошла в свою комнату.
Мои ноги дрожали, внутри была пустота и усталость. Разговор с матерью вымотал меня так, словно я грузовик с картошкой перекидала!
Я открыла дверь, и в комнату ворвался знакомый запах — моего крема. Этот запах был для меня как якорь, напоминание, что у меня есть своя жизнь.
И в этот момент я услышала голос дворецкого.
— Госпожа! — Он стоял на пороге, держа в руках маленький флакон. - Кажется, ваша матушка потеряла духи… Мы можем послать кого-то вдогонку, чтобы ей передали. Прикажете приготовить карету?
В его руке был флакон. Тот самый. Стеклянный. С красивой огранкой.
С узким горлышком.
Полностью пустой.
— Я нашёл это… — он понизил голос, — …прямо у обочины, где стояла карета вашей матушки. Видимо, он выпал… Что ж, такое часто бывает. Дамы часто после балов забывали веера, духи и нюхательные соли.
Я замерла.
Я видела этот флакон.
В её руке.
Под кружевной манжетой.
Но только тогда он был полон, а теперь флакон пуст!
Глава 39
В голове всплыл образ: мать, спокойная, улыбающаяся.
«Никаких следов. Ты вне подозрений».
— Госпожа? — голос дворецкого звучал обеспокоенно. — С вами всё в порядке?
— Она больше ни в какие комнаты не заходила? — вцепилась я в дворецкого, который обалдел от такого напора.
— Нет… Не заходила. Я проводил ее к карете! — произнес он после секундной паузы.
— А где господин? — спросила я, наседая на бедолагу.
— Вернулся в столовую, — произнес он, и только тогда я его отпустила. — А что случилось? Вы можете объяснить?
Я не ответила.
Я бросила флакон на стол. Развернулась. И побежала в столовую. Быстро.
Как будто за мной гналась смерть. Но смерть бежала впереди. И я это чувствовала. Конечно! Завтрак! Она! Как будто всё зависело от одной секунды. Я мчалась по коридору.
Сердце билось в висках. В голове — только одна мысль: «Не поздно.
Не поздно. Не поздно». Я ворвалась в столовую, словно буря, сметающая всё на своём пути.
Дверь с грохотом врезалась в стену, эхом отозвавшись в тишине.
Остановилась, тяжело дыша, и замерла.
Анталь сидел у камина, окутанный мягким светом пламени. Спокойствие, казалось, разливалось вокруг него, как тёплый плед в холодный вечер. Маска скрывала его лицо, но я чувствовала его присутствие каждой клеточкой своего тела.
В руке он держал бокал вина.
А потом медленно поднес его к губам.
— НЕТ! — мой крик разорвал тишину, как выстрел.
Я бросилась к нему, как тигрица.
Схватила за руку. Выбила бокал из пальцев. Он упал на ковёр.
Разлетелся вдребезги. Вино растеклось, как кровь. Анталь отшатнулся, его лицо исказилось от удивления. Анталь отшатнулся, его лицо исказилось от удивления.
— Что ты делаешь?! — воскликнул он, его голос дрожал от смеси гнева и непонимания.
Я смотрела на него, не отрывая глаз. На его маску, скрывающую его лицо, на его руки, которые только что держали бокал. Внутри меня бушевала буря, но я не могла отвести взгляд.
— Ты… — слова застряли у меня в горле, как ком. — Ты пил из бокала?
Я схватила его за плечи.
Потрясла. — Пил?! Быстро отвечай! — мой голос сорвался на крик, как будто от этого зависела моя жизнь.
— Да, — сказал Анталь, медленно поднимаясь. — А что должно было быть иначе?
— О нет, — выдохнула я, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Только не это! Моя мать… Она принесла яд! Дворецкий нашёл пустой флакон! Я думала… Я думала, что вы… Как себя чувствуете?
Глава 40
— Отлично, — ответил Анталь, его голос звучал насмешливо, но в нём проскользнула нотка уязвимости. — Потому что драконов ни один яд не берёт.
Он смотрел на меня.
Через маску. И вдруг я увидела: Он не злится. Он понимает. Он видит, что я бежала, чтобы спасти его. Я отступила на шаг, чувствуя, как всё моё тело дрожит от напряжения.
— Джолин… — его голос был тихим, почти шёпотом. — Ты бежала… чтобы спасти меня?
Отступила ещё на шаг, чувствуя, как сердце разрывается от противоречивых эмоций.
— Конечно, — прошептала я, стараясь говорить резко, чтобы скрыть дрожь в голосе. — А что ты думал? Что я приду смотреть, как ты умираешь?
Он не ответил. Просто поднял с пола осколок бокала, который я разбила. Его взгляд остановился на нём, затем переметнулся на меня.
— Ты выбила бокал, — сказал он. — Потому что боялась за меня.
Я кивнула, стараясь не показывать, как сильно меня трясёт.
— Ну да, — ответила я, стараясь говорить уверенно. — А ты бы не выбил?
— Ты бежала, ворвалась сюда, как ураган, чтобы спасти человека, которого вы почти не знаете? — послышался удивленный голос.
Я смотрела на него.
На маску.
На осколки бокала.
На вино, растекшееся по ковру.
— Кхе! — прокашлялась я, хватаясь за сердце. — Ты там готовься спасать меня от сердечного приступа… А то
