Естественно, я не могла не спросить у матери, что это означает. Та долго не хотела рассказывать, но однажды все-таки вняла моим уговорам. Шепотом, постоянно озираясь, поведала о домах, куда богатые мужья отправляют опостылевших жен. Там бедные женщины проводят остаток дней за очищением грешной своей души, откуда, собственно, и пошло название этих мест. Ткут гобелены, читают молитвы, переписывают древние рукописи. И не мозолят глаза супругам, которые частенько после отправки жены в подобное место находят себе новую любовь. Да, второй раз в брак они вступить не могут. Но поговаривают, будто несчастные покинутые женщины так страдают вдали от дома и семьи, что быстро покидают этот мир. И тем самым освобождают дорогу своим ненаглядным мужьям к свадебному алтарю.

Опять в гостиной повисло вязкое неуютное молчание. Я то сжимала, то разжимала кулаки, не сводя перепуганных глаз с Дагмера. Сейчас только от него зависит все мое дальнейшее существование. Кайла соловьем пела, описывая все выгоды сделки. Но главное в ней одно: меня рядом с ним больше быть не должно.

– Ну что, по рукам?

На этот раз первой не выдержала Эстер. Подошла ближе и протянула брату узкую холеную ладонь, предлагая поцеловать ее в знак примирения и согласия.

– Дети мои, я так рада, что мы наконец-то оставим все разногласия в прошлом! – восторженно провозгласила Кайла. – Наша семья воссоединится во всем былом великолепии и всеобщем почете!

Распахнула объятия, готовая заключить в них Дагмера и Эстер.

Последняя с радостью прижалась к матери с видимым удовольствием. А вот Дагмер не торопился присоединиться к этой парочке. Он с совершенно непроницаемым выражением лица взирал на семейную идиллию, все так же стоя поодаль.

– Ну же! – поторопила его Кайла. – Мальчик мой, почему ты медлишь? Я готова забыть все обиды, которые ты мне причинил. Давай начнем новую главу в наших отношениях.

Я до боли прикусила нижнюю губу. Неужели Дагмер поддастся уговорам? Наверное, да. Слишком многое ему было обещано.

– Новая глава в наших отношениях, несомненно, начнется, – в этот момент тихо проговорил он. – Но боюсь, она тебе не понравится.

Кайла немедленно отстранилась от Эстер. Озадаченно сдвинула брови, глядя на Дагмера в упор.

– Что это значит? – спросила требовательно. – Ты же… Ты же не будешь делать глупостей?

– Великой глупостью было бы согласиться с твоим предложением, – все так же негромко ответил Дагмер.

– Но почему?

Выдержка все-таки оставила Кайлу. Этот вопрос она выкрикнула почти в полный голос.

– Почему? – повторила с искренним недоумением. – Дагмер, на кону твоя карьера. Твоя репутация. Твое положение при дворе. Твоя работа! И ты от всего этого готов отказаться? Объясни, во имя всех богов! Ради чего?

– Ради кого, – исправил ее Дагмер.

Многозначительно посмотрел на меня, и я почувствовала, как мои щеки тронул теплый румянец смущения.

Кайла проследила за его взглядом. Зло ощерилась.

– Бред! – фыркнула капризно. – Только не говори, что влюбился! У этой девчонки ни рожи, ни кожи.

– Не тебе судить, – сухо обронил Дагмер. Протянул руку и добавил, уже обращаясь непосредственно ко мне: – Идем, Хельга. Тут нам делать больше нечего.

– Я не позволю!

Кайла сорвалась на такой пронзительный и препротивный визг, что оконные стекла в унисон с этим задребезжали.

– Я не дам тебе разрушить все, чего добился наш род!

Красивое лицо старшей леди Гессен как будто поплыло пьяной волной, и я внезапно поняла, что ее красота – это какие-то чары. Очень искусные, незаметные при обычных условиях. Но сейчас Кайла испытывала такую ярость, что тонкая паутина заклинания истончилась, и через нее проглянул ее истинный облик.

Нет, Кайла не изменилась кардинально, конечно. Она все так же была высокой худощавой женщиной. Даже внешность у нее осталась миловидной. Но ошеломляющая красота исчезла без следа. Нос удлинился, на бархатной коже проступили родинки, неровности и морщинки, губы потеряли свой объем. Даже волосы потускнели, и в них засеребрились широкие пряди седины. Кайла больше не выглядела ровесницей дочери. Стало очевидно, что ей никак не меньше шестидесяти.

– Мама, – предупреждающе обронила Эстер. – Успокойся. Ты изменяешься.

Кайла резко вскинула руки и спрятала лицо в раскрытых ладонях.

– Вот видишь, до чего ты меня довел, – прозвучало глухое. – Дагмер, все из-за тебя.

– Всего доброго, Кайла, – без тени раскаяния обронил тот. – Я свое слово сказал. И менять его не намерен. Иначе сам себя уважать перестану.

Тяжело, исподлобья, посмотрел на Эстер, которая стояла как раз на пути к двери. Та сразу же отшатнулась в сторону.

– Если ты сделаешь это, – прошипела она. – Если обнародуешь магиснимки – то у меня больше нет брата!

– А если ты выйдешь сейчас из комнаты с этой девкой – то у меня больше нет сына! – подхватила ее угрозу Кайла.

– Вы даже представить не можете, как я буду рад избавиться от таких родственников, – парировал Дагмер.

Впервые за все время разговора улыбнулся. Покрепче сжал мою руку и настойчиво потянул меня к двери.

– Поверь, я подниму все свои связи! – понеслось нам в спину гневное от Кайлы. – Помирюсь со всеми своими врагами, даже если придется унижаться и умолять на коленях простить меня. Но тебя в кратчайший срок вышвырнут с твоей должности и навсегда закроют вход в придворное общество!

Дагмер коротко рассмеялся, как будто позабавленный угрозой. И дверь захлопнулась за нами, надежно отсекая от неистовства его матери.