Его взгляд обжигал кожу и снимал с меня одежду, как шелк, слой за слоем, чтобы под ней не осталась только дрожь.

А потом шагнул в темноту и… исчез.

Я опомнилась и рухнула на пол, чувствуя, как ноги просто не удержали меня.

— Боже мой, - прошептала я, тяжело дыша.

Я трогала свое лицо, словно пытаясь привести себя в чувство.

Потом встала и крикнула служанок, подбирая с пола упавшую вуаль. Меня быстро расшнуровали, неся ту самую «приличную рубашку».

Я посмотрела на нее с отвращением и грустью, как смотрит старая дева на одиноко прожитые годы. Но влезла в нее.

— Вас заплести? - спросила горничная, вытаскивая шпильки из моей растрепанной прически.

— Нет, - прошептала я, глядя на свои распущенные волосы. - Не надо.

— Как скажете, - прошептала горничная, отступая на шаг.

— Как там наш гость? - спросила я. — Уже спит?

— Нет, мадам. Он не спит. Он … пытается поговорить со слугами, - произнесла горничная, а я удивленно вскинула бровь.

— Его интересует, как умер ваш муж. Он спрашивает у всех слуг, - произнесла горничная, поглядывая на дверь.

Это кто у нас тут «шерлохомсит» по дому? Я ведь сразу почувствовала, что он не просто так приехал.

— Ничего, - вздохнула я. - Завтра я вышвырну его из дома. Переночевал и хватит.

Глава 33

Сон долго не шел.

Он ускользал от меня, оставляя тяжесть в груди и ледяную пустоту в глазах.

Моя кожа помнила его прикосновение, даже когда его руки были вдалеке. Она ждала. Как голодное чудовище, которое знает: его кормят не едой, а болью. И эта боль превращается в желание.

— Прекрати, — простонала я. — Так не должно быть!

“Кому не должно?”, — спросило тело, мгновенно ответив даже на воображаемое прикосновение.

Я проснулась не от стука в дверь, а оттого, что внутри меня — где-то глубоко, за ребрами, под сердцем — зазвучало тихое, но настойчивое: «Он здесь. Он ждет».

Странное чувство наполнило меня изнутри, будто моя кожа помнила его прикосновение, а тело — его присутствие.

Я села на кровати, босые ноги коснулись холодного пола, и мне показалось, что по нему пробежала легкая рябь — словно кто-то прошел мимо, оставив след. Я обернулась.

Тени в комнате были обычными, зеркало — пустым, без узоров изморози. Но я знала. Он был рядом. Где-то за стеной. За дверью. Где угодно, но рядом.

В этом доме, который теперь принадлежал мне, но уже не казался моим.

Когда я вошла в столовую в своем шуршащем трауре, Лиор Харт уже сидел за столом.

Он был одет безупречно. Черный пиджак, белая рубашка, идеально завязанный галстук.

Он пил чай.

Медленно, с достоинством, как будто это был не завтрак, а церемония.

Его голубые глаза встретились с моими, и я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Не тот холод, что от убийцы. Этот был другим. Раздражающим, отталкивающим и отстраненным.

Его взгляд был не просто расчетливым. Он был как ледяной нож, который медленно врезается в кожу, проверяя, насколько ты прочна. Он искал слабость. Он искал, где именно ее можно будет использовать.

Его пальцы — длинные, ухоженные, с темным перстнем на безымянном — лежали на краю чашки, как будто он ждал именно этого момента, когда я опущу на них глаза.

Его взгляд встретил мой, когда я подошла ближе. В нем не было ни любопытства, ни жалости. Только расчет.

Лиор улыбнулся. Улыбка была идеальной. Прекрасной.

— Доброе утро, маркиза, — произнес Лиор, не отрывая взгляда от своей чашки. — Вы прекрасно выглядите. Учитывая обстоятельства.

— Благодарю, — ответила я слабым голосом. — Мне действительно лучше. Смерть мужа… она… она заставляет тебя переосмыслить многое.

“Тоже мне прекрасный принц с калькулятором вместо сердца!”, — подумала я, видя, как Лиор вскочил, чтобы отодвинуть мне стул.

“Ухаживает!”, — пронеслось в голове.

Сердце колотилось, но я заставила себя сесть спокойно. Я не хотела показывать ему, как сильно меня нервирует его присутствие.

Я хотела показать, что я — хозяйка.

Лиор кивнул и вернулся на свое место. Его взгляд скользнул по моему лицу, затем по моей шее, по плечам. Он оценивал. Измерял. Пробовал на прочность.

Мы ели в тишине. Звон фарфора, шелест ткани, шуршание ножа — все это звучало как предупреждение.

Я ела медленно, стараясь не разлить чай, не уронить ложку.

В голове вертелись возможные варианты, чтобы выставить его за дверь. «Вы устали, господин Харт? Может, вам стоит отдохнуть?» — нет, слишком мягко. «Мне нужно время наедине с моим горем» — он просто скажет, что готов разделить мое горе. «Вам здесь не место» — слишком резко. Он будет считать это вызовом.

И тут Лиор заговорил. Не спеша. Спокойно. Как будто обсуждал погоду.

Я с раздражением узнала ту самую привычку Лионеля говорить о чем-то серьезном или трагическом таким голосом, словно о погоде. “Ах, вы слышали? Там людей убило! Пустяки, дело-то житейское!”. Тьфу!

— Кстати, — начал Лиор, откладывая ложку, — вы слышали? Лизетта Соун… умерла. Днем ранее. От стремительной болезни. Насколько я слышал, она была… любовницей вашего мужа…

Глава 34

Его голос был ровным. Без эмоций. Он бросил это слово, как камень в тихий пруд, проверяя, есть ли там кто или нет. Он хотел, чтобы я закричала, упала в обморок, заплакала, прозрела. И перестала убиваться по Лионелю.

— Быть такого не может, — прошептала я, давая Лиору насладиться секундной победой.

Я посмотрела на него. Взгляд был пустым. Я не