императора? Он вздрогнул. Резко отпустил её и откинулся на подушку. Молчал, словно не собираясь отвечать. Лера натянула простыню на грудь и повернулась к нему. Она совершенно не осознавала, как прекрасна в этот момент — растрёпанные золотистые волосы, затуманенный взгляд, чуть припухшие от поцелуев губы. Он смотрел на неё пристально. Словно пытался что-то прочесть между строк. — В каком смысле? — Если всё-таки я права и меня выдадут за него. Ты будешь бороться?
Глава 2
Он не ответил. Вместо этого резко поднялся с кровати и вышел в соседнюю комнату. Где-то плеснула вода. Вернулся уже одетый — рубашка распахнута, кожаные штаны низко на бёдрах. И взгляд — холодный, как северное море.
— Как, по-твоему, я должен это делать? — в его голосе зазвенел лед, но Лера упорно продолжала нарываться, сама не понимая, зачем. А в душе неприятно заныло. Он медленно застегивал пуговицы. Молча. Холодно. — Лер, мы, кажется, всё обсудили ещё в самом начале, — произнес строго. — Ты была первой, кто поставил границы. Кто напомнил, что Драконы не выходят замуж за простых смертных. Что твоя тётя не позволит. Я лишь принял твои условия, Аллерия. Она закусила губу. Он прав. От и до. Но это не облегчает боль, появившуюся в районе сердца. Когда она ввязывалась в эти отношения, даже представить не могла, насколько втянется, и чем закончится её глупая затея. Увязла всей душой. В груди заныло еще сильнее. Она-то втянулась. А он... Он точно нет. Глупо, нелепо, но вдруг захотелось… плакать... Оглядела комнату невидящим взглядом. Где её одежда? — Ты прав. Извини. Глупо. Просто мне показалось… Впрочем... Нет, ничего. — Горло сжало от несвойственных ей чувств. Это что? Сглотнула. В глазах защипало. Хотелось одеться и тут же исчезнуть. Исчезнуть — прежде, чем он увидит ее слёзы. Он поднял голову: — Что показалось? — его голос странно дрогнул. — Аллерия! — Ни-че-го. Всё, Эйнир, не хочу больше об этом. Просто поверь — вызов в Аверону неспроста. Но мужчина не отступал. Схватил за руку и резко повернул к себе. Да что ж такое! Она нагло вздернула подбородок, добавив вызов во взгляд. — Знаешь что? Уверена, что очень скоро стану твоей императрицей! Ха! Задело. В глазах вспыхнула ярость и… что-то ещё. Губы изогнулись в какой-то издевательской усмешке. — Сомневаюсь, — процедил он сквозь зубы. — Ты не в его вкусе. Он предпочитает скромных и милых девушек. Загляни как-нибудь в список его фавориток. Поверь, ты на них не похожа. Аллерия гордо выпрямилась. Плевать ей на императора и фавориток. Задевал его тон и ухмылка. — И много среди них обладательниц магии Драконов, способных принести наследника? — она знала, чем крыть подобные выпады. — У императора, знаешь ли, выбор небогатый. Нас в детородном возрасте всего три. Я, Марша — вдова герцога дель Виорена, и Кармелина — страшная, как драконица. Хотя… может, подождёт лет семь… или сделает вдовой кого-нибудь... — Аллерия! Думай, что говоришь! — гаркнул он так, что в ушах зазвенело. А её понесло. В том месте в груди, где недавно просто ныло, образовалась дыра. Она продолжала расти, руша все стены, создаваемые годами, втягивая эмоции — свои и чужие. Словно гигантская воронка. — Знаешь что? Я выйду за него. А ты… ты приползёшь ко мне сам. Молить о внимании. А я подумаю. Может быть даже приму тебя. Официальным фаворитом. Почему нет? Если Ему можно — мне тоже. Согласен быть любовником императрицы, Эйнир? Творец! Что она несёт? Бред какой. А может, ей просто хочется, чтобы он тоже почувствовал боль? Она с наслаждением наблюдала за сменой выражений его лица, а разросшаяся до гигантских размеров внутренняя дыра требовала больше… больше… больше… В его глазах полыхала ярость. Она чувствовала, как в нём бушуют разные эмоции: гнев, ревность… страх… разочарование… — Аллерия! Не смей. Даже не думай об этом. Он тебя убьёт, — в голосе зазвенела лютая угроза. — А может, и хуже — запрёт в каком-нибудь замке на краю Империи, света белого не увидишь до конца жизни. — Да ты просто его боишься! — она с вызовом посмотрела ему глаза и вдруг расхохоталась, как-то надломлено, хрипло. — Эйнир дер Влеон боится! Он схватил её за плечи и встряхнул. — Да! Боюсь! Но не за себя — за тебя! Потому что ты несёшься к пропасти — и даже не смотришь вниз! Исходящие от него эмоции подтвердили правдивость слов. Стоп. Что? Исходящие эмоции? Не может быть! Как? Лера резко приложила ладонь к животу — туда, где было нервное сплетение. И впервые подумала здраво: печать, Архимага, наложенная пять лет назад после неконтролируемой эманации, только что была сорвана мощным всплеском неконтролируемых ею эмоций. А значит, следом последует другая вспышка. И она оглушит всех людей поблизости. Надо успокоиться. Вдох. Выдох. Ну же… нельзя этого допустить. Поздно. Руки задрожали, пустота в груди достигла критической точки и взорвалась. Из горла вырвался крик. В ушах болезненно загудело, кожу словно обожгло изнутри, сердце едва выдерживало... Где-то рядом раздался болезненный стон, но ей было не до него. Запомнился лишь мелькнувший в глазах Эйнира ужас. Комната содрогнулась, и мир вокруг перестал держаться привычных форм. Дальше была темнота. Когда она открыла глаза, он стоял рядом, зажав голову руками. Ему было больно — как и ей. И скольким ещё людям поблизости? Он схватил её и сжал в объятиях, как-то особенно бережно. — Лера! Лера, тише… Успокойся… Прости меня, — прошептал, не отпуская. Она подняла к нему лицо. В его взгляде все еще отражалась боль. За неё. Он продолжал шептать слова утешения, не выпуская из рук. Она остывала. Постепенно. От его голоса, от крепких объятий, от лёгких поцелуев в волосы. . Он подхватил ее на руки и сел в большое кресло вместе с ней. Гладил волосы, плечи, спину. Что-то тихо шептал. Стихия затихала, оставляя после себя пустоту. — Ты не говорила, что эмпат. — Мгм… Меня запечатали лет пять
